Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба.

После обеда поступило сообщение, что на обочине дороги обнаружен труп мужчины с огнестрельным ранением, и все «тяжи» ринулись к месту происшествия. Наутро преступление раскрыли, оказалось, что таксист был убит, а машина похищена: задержали трех молодых отморозков-наркоманов прямо в машине потерпевшего.

Кто вы такие, бандиты мои дорогие? Неужели никогда не мелькали у нас? Этот главарь Кислый… Кислый, Кислый, — повторил опер кличку бандита, пытаясь напрячь память. — Такая кличка может возникнуть только от имени носителя такого прозвища. Например, Паша Отмычка — это квартирный вор Павел Артамонов, Меченый — Сапожников, со шрамом на все лицо, а тут Кислый.

Подойдя к ней, я чуть не упал в обморок: собака, упершись передними лапами в останки человека с пустыми глазницами и оголенными до костей ребрами, действительно лаяла в сторону воронов. При виде меня Найда радостно завизжала, а рядом валялся еще один труп…

С собой взял трех собак. Они бежали впереди, а я за ними. В полутора километрах от фермы я их потерял из виду, и вдруг одна вдалеке залаяла. Я рванул по лесу в ту сторону, откуда доносился лай, а Найда все продолжала лаять. Я еще подумал: не медведь ли?

И вот вчера вечером хлопочу я во дворе по хозяйству и вижу, что Найда — это кличка одной из моих собак — чем-то играется: то волочет по земле, то подбросит вверх и ловит… Издалека я подумал, что собака поймала зверька — ондатру или суслика, подошел поближе, чтобы рассмотреть…

Четверо мужчин, взявшись за длинные вафельные полотнища, приготовились опустить гроб в могилу, и тут кто-то из присутствующих воскликнул: — Постойте, там что-то валяется! Надо бы поднять…

Он отчетливо сознавал, что находится в самом сердце губительной стихии – среди ночного моря, на корабле мертвых, плывущем прямо в Навь, – и видел впереди широко растворенные ворота.

Бывает молчание, несущее больше, чем могут вместить слова.

Эльга подозвала сына к себе и обняла. Этот маленький светловолосый мальчик был будто капля росы, вместившая солнце – ради него и его будущего отправилось в поход двадцатитысячное войско, и от него зависело, чтобы в будущем эти труды не оказались напрасны.

Даже если нас убьют завтра, мы уже не зря сходили в этот поход. А что ты за человек, если о тебе нет саги?

За эти полтора года бывало, что влечение к нему накатывало на нее, будто мучительная хворь, и целыми днями она не могла думать ни о чем другом. Но Эльга хорошо понимала: за той дверью, что она держит запертой, никакого простора нет. Открыв ее, шагнуть можно только в пропасть.

Разумный человек всегда поймет, когда кончается упорство и начинается упрямство. Собственно, умением их разграничить он и отличается от неразумного.

Когда Максимус сообщил про огненную реку, Фёдор сперва не поверил – разыгрывает! Но пикап выехал на берег, и парень убедился: так и есть. Сквозь удушливый дым, который стелился по земле и придавал окружающему ирреальность, пробивались языки пламени. Горела река, русло которой до этого скрывалось за деревьями.

Парень молчал: отпираться смысла не было. – Тебе же ясно сказали: в Заручье хода нет, – Полкан прищурился. – Мало ли что сказали, – Фёдор вскинул голову. – Мне туда надо. И не через год, а сейчас.

– В Заручье завтра? – уточнил у него Горелый. – Не, обожду. Время неспокойное, эти, заручейники, никак не угомонятся. Взбаламутил ты их, Федя. Фёдор удивился: он-то при чём? – Мужики из Ускова пошли по грибы и на русалку наткнулись, танцевала на поляне, – продолжил НикДир. Фёдор удивился: – Как же она танцевала, если у неё хвост рыбий? Горелый прыснул со смеха.

Фёдор смотрел ввысь, проваливаясь в небо, точно в озеро. Стояла тишина, немыслимая для больших городов, даже ветер стих. Ни шелест камыша, ни назойливое приставание слепня, ничто не нарушало покой. Хотелось закрыть глаза и забыться, и парень провалился в пограничное состояние между дрёмой и бодрствованием.

– Пролетела птица несчастья, – повторил Николай Степанович. – Накрыла она крыльями землю, и с тех пор пришли к людям горе и печаль. Любая радость оборачивалась страданием, любовь – утратой, а победа – поражением.

Наличие источника с мёртвой водой в Заручье косвенно подтверждает существование живой воды, о которой мы все знаем из сказок. Но сколько ни пытались проникнуть ходоки в глубь Заручья, ничего из этого не вышло.

Нам очень повезло с Родиной — бескрайние просторы, живописная природа, богатейшие флора и фауна. Можно всю жизнь путешествовать только по России — и не исследовать ее полностью...

Думаю, что не будет сильным преувеличением сказать, что Сталин в большой степени спас русский язык! Примеры переделки календаря дала Французская революция. Почему пример глобальной передели языка и попытки создания «языка коммунистического общества» не мог дать СССР?

Сталин так говорил о Молотове, что сидевший в зале Шепилов написал, что «ощущение было такое, будто на сердце мне положили кусок льда». Константин Симонов испытывал точно такие же чувства, сидя в зале и слушая Иосифа Виссарионовича.

Что Сталин ожидал от Израиля, что ему могли обещать, но не выполнить, сказать сложно. Однако фактом является невероятно быстрая переориентация Израиля на противоположную сторону геополитических баррикад.

Сталин ненавидел евреев (русских, грузин, чеченцев, крымских татар, поляков и т.д.) – это постоянный рефрен западной и либеральной пропаганды. Разумеется, такая пропаганда всегда направлена на разжигание межнациональной розни и ненависти к России.

Сталин встретил нас посреди комнаты. Я был первым, кто подошел к нему и представился. Потом то же самое сделал Терзич, который прищелкнул каблуками и военным тоном произнес свой полный титул, на что наш хозяин и это было почти комично ответил: «Сталин».

Как всегда медленно прохаживаясь по кабинету, Сталин говорил о том, как он представляет столицу СССР . «Без хорошей столицы – нет государства. Нам нужна столица красивая, перед которой бы все преклонялись, всем столицам столица, центр науки, культуры и искусства. Во Франции Париж – это хорошая столица. У нас же исторически складывалось так, что не всегда считали столицей Москву».

До чего же хорошо сражаться с кем-то другим, а не с самой собой.

Я слышал, что у смертных чувство влюбленности очень похоже на чувство страха.

Я знаю, что есть множество вещей, о которых я должна ей рассказать, и множество вещей, о которых она должна рассказать мне. Я знаю, что мы не были добры друг к другу. Я помню, что она причиняла мне боль, причем гораздо более сильную, чем сама могла себе представить. Но, несмотря ни на что, она по-прежнему моя сестра.

Любовь – глупая штука. Мы только и делаем, что разбиваем друг другу сердца.

Возможно, это не самая плохая вещь на свете – желание быть любимой, даже если тебя не любят.

Моя любовь – это ты, – говорит Кардан. – Большую часть своей жизни я провел, оберегая свое сердце. И настолько тщательно оберегал, что мог вести себя так, словно у меня его вообще нет. И пусть сейчас оно у меня потрепанное, изъеденное червями, огрубевшее – но твое. – Он направляется к двери, ведущей в королевские покои, словно давая понять, что разговор окончен.

Перед второй командировкой, в Женеву, Пеньковский дал Кулькову пятьсот долларов: «Сочтемся; бросьте письмецо; это уже деловое поручение, понимаете? Я же не зря хожу под погонами, о роде моей работы, видимо, догадываетесь, вопрос согласован…»

Рядом с ним стояли следователь и прокурор; лысый назвал их фамилии, но Кульков не запомнил, у него что-то случилось с памятью, слова словно бы проходили сквозь него, не задерживаясь в сознании...

Он начал набирать второй номер — два звонка по три гудка, сигнал тревоги, но ему не дали этого сделать: вытащили из кабины, сразу же ощупали воротничок рубашки, лацканы пиджака, манжеты, потом завернули руки за спину.

Он вышел на участок черным ходом, подкрался к забору, отбросил три листа шифера, разгреб землю и достал из тайника обычный огнеупорный кирпич. Осторожно вскрыл, достал оттуда заграничный паспорт, пачку банкнот — отдельно доллары, рубли и марки ГДР.

...за три часа перед тем, как разведчики ЦРУ в Москве начали операцию по изъятию «булыжника», именно в это место Сокольнического парка пришли студенты, отправленные перебирать помидоры на овощную базу.

Ночью, через восемь часов после разъезда разведчиков ЦРУ по Москве, был зафиксирован выход в эфир передачи Мюнхенского разведцентра; расшифровке, ясное дело, не поддавался.

Джеймс все равно смотрел на меня так, будто я – самое лучшее, что с ним когда-либо случалось.

Я не хотела больше быть в разлуке с ним. Я не могла больше сердиться или скорбеть. Я хотела наконец снова ощущать то наслаждение, какое мы с Джеймсом дарили друг другу. Я хотела наконец снова говорить с ним, писать ему и делиться с ним своими страхами и тревогами. Я хотела любить его.

Как только ты выдашь свои слабости, станешь уязвимым – непозволительная роскошь для управляющего большим предприятием.

Ты думаешь, для таких случаев есть особые правила, но их нет.

Она любит меня. Она любит меня, чёрт возьми. По ощущениям, в груди зияет рана, которая не хочет заживать.

- О чем ты думаешь? О том, что я влюблена в тебя. О том, что ты мой единственный. О том, что от этого мне страшно.

Не важно, где я жила — в Мид-Сити, в Мид-Уилшире или на Миле Чудес. Не важно, где я работала — все голливудские фабрики вранья одинаковы. А важно лишь что я ела, когда ела и как ела.

Тело изнывало от ударов, в голове теперь была только одна мысль, она автоматически стала главной целью всей моей жизни ― выбраться из этого места.

Они всё-таки смогли заломить мне руки и потащили к решетке. Сам не знаю, чего я так боялся, пять минут назад я спокойно трогал эту решетку, и ничего не было.

Парень кричал, мотал головой, словно его сжигали заживо, а охрана продолжала держать его руки на прутьях. Кажется, к решеткам был подведен ток или что-то в этом роде.