-Типичный немец. Бритый, щеки аж лоснятся. Таких тысячи. Алексей Николаевич понизил голос: -Мы ведь воюем с германцами – забыл? Азвестопуло никак не хотел прерывать ужин: -Если германец, то сразу шпион, что ли? И он вот так, у всех на виду, в дорогом ресторане общается со своим агентом? А не проще на явочной квартире в Парголово, без свидетелей? Знаете, как это называется, Алексей Николаевич?

Статский советник вздохнул: опять… Не драться же с дураком? Он полез в подмышечную кобуру и извлек браунинг: -А ты вот это видал, баранья голова? Фартовый взвизгнул и бросился было наутек. Алексей Николаевич стрельнул ему под ноги, и тот сразу плюхнулся в снег: -Не убивай, дядя, я сдаюсь!

Если у мужчины в голове каждый день бубнит голос: «Не кури, сядь на диету, не пей, не опоздай на работу, не забудь поздравить сына с днем рождения, в субботу едем к маме, почему так мало денег принес», то не надо пугаться. Это не симптом психиатрического заболевания. Когда голос примется в очередной раз ныть, посмотрите по сторонам, где-то поблизости определенно окажется ваша любимая жена.

Если Гарик неожиданно исчезает из Ложкина и где-то проводит время, то жди беды. Скорей всего, родственничек Феликса уж в который раз занялся бизнесом. Чего он только ни придумывал ранее. Хотел разводить енотов-полоскунов, которые заменят собой стиральные машины. Но особенно восхитила меня съедобная втулка от рулона туалетной бумаги. Воистину гениальная идея.

В комнату вдвинулся полковник. Я вытаращила глаза. На Дегтяреве были розовые бархатные штаны, напоминающие бриджи. Чуть пониже колен они сужались и завершались широкими отворотами, на которых сияли ослепительно-белые стразы. Далее шли светло-бежевые чулки, а лаковые туфли с золотыми пряжками полковник держал в руках. Торс толстяка упаковали в шелковую блузу с жабо и рукавами «летучая мышь».

В жизни большинства из нас рано или поздно случается событие под названием – свадьба, деваться некуда. Лучше просто пережить катастрофу! Нервничать бесполезно, спорить по поводу костюма пустая затея. Все равно тебя поймают, заставят влезть в неудобную одежду, причешут, засунут твои ноги в тесные ботинки. Прими это испытание достойно.

Я достала из гардеробной красные сапоги-ботфорты с золотыми каблуками, синее мини-платье, широкий пояс с пряжкой. Килограмм тонального крема, нарисованные соболиные брови, разноцветные веки, яркий румянец, губы в красной помаде... Когда я, вся такая красавица, вышла в коридор, собака Мафи, которая именно в этот момент куда-то по нему бежала, села и отчаянно завыла.

Если вы грустите одна дома, то включите сериал про маньяка-вампира, сразу услышите чьи-то шаги в квартире.

Бой был скоротечным. Сосновский и Пряхин короткими очередями добили тех немцев, которые пытались уйти на нижнюю тропу, спасаясь от огня. Через пару минут все стихло. Остались только распростертые на камнях трупы, да притихшие румыны, которые так и не поняли, что произошло.

Если бы Шелестов со своими ребятами вышел из пещеры на десять минут раньше, все они попали бы под плотный огонь. Спрятаться здесь негде, отступать некуда. Назад в пещеру, так немцы сразу забросают ее гранатами. Спина похолодела.

Михаил повернул голову и похолодел. Подскакивая на камнях к его ногам прикатилась немецкая граната на длинной ручке. Он знал, что у немецких «колотушек» запал горит дольше, чем у советских, до шести секунд. Но если гранату бросил опытный солдат, он мог ее и придержать.

Михаил приподнялся над камнями и дал три короткие прицельные очереди. Один немец опрокинулся на спину, пуля угодила ему точно в лоб, второй свалился на бок и замер в нелепой позе. Третий юркнул за камни и пополз в сторону.

Сухой треск автоматной очереди заставил Буторина и Когана остановиться. Они оглянулись и, не увидев Сосновского, поняли, что произошло. Вторая очередь и тут же в ответ - целый хор очередей «шмайсеров». Сквозь треск выстрелов был слышен злобный лай собак.

Мария обернулась, не глядя, дважды выстрелила в сторону Кирхнера и бросилась назад, по тому пути, по которому пришла. Но, увидев немцев на тропе, остановилась как вкопанная, крутя головой. Ситуация была безвыходной.

Благодаря геймификации мы можем взглянуть на жизнь через призму игр. Такой взгляд помогает понять, как использовать различные игровые механизмы, чтобы получить от жизни позитивный опыт.

Когда Стив Джобс хотел нанять исполнительного директора PepsiСо Джона Скалли в Apple в качестве нового генерального директора, он сказал: «Вы хотите потратить всю оставшуюся жизнь на продажу сладкой газировки или желаете изменить мир?» БУМ! Это был мощный удар «синдрома упущенной возможности», побудивший Скалли думать, что он упустит возможность всей своей жизни.

Когда вы разрабатываете геймифицированную систему, убедитесь, что она предполагает различные пути к выигрышу. Предоставьте игрокам достаточное количество вариантов, чтобы они могли проявить себя и свою креативность.

Люди предпринимают действия, которые заставляют их чувствовать себя умнее

Желание получить призвание, наделить свою деятельность особым смыслом очень мотивирует людей. Они чувствуют себя значимыми, поскольку вовлечены в нечто большее, чем они сами.

Стреляли из двух окошек сразу. И с тех окон, которые находились с другой стороны дома, стреляли тоже. Ни смершевцы, ни окружившие дом бойцы в ответ не стреляли. Бойцы – потому что не получали такой команды, а смершевцы – потому что размышляли. По всему выходило, что людей в доме – не так и много.

Поиски по закромам дали неплохие результаты. Десять автоматов, восемь карабинов, два пулемета, двенадцать пистолетов, патроны к ним. Все – немецкое, смазанное, готовое к тому, чтобы из него стрелять в любую минуту. Кроме того, смершевцы обнаружили много взрывчатки, два десятка противопехотных мин и даже – переносную, совсем новую, немецкую рацию.

Нечаев стремительно перекатился на другое место – вглубь дома. И тотчас же выпустил из автомата несколько коротких очередей. Теперь он видел и понимал, куда ему нужно стрелять. Он целился в сторону вспышек выстрелов. Очереди, выпущенные Нечаевым, кажется, были удачными – в доме кто-то вскрикнул от боли, и это был явно мужской голос.

Для пущей убедительности Нечаев грохнул в дверь сапогом. Он ударил – и тотчас же откуда-то из глубины дома раздались выстрелы. Вначале несколько одиночных выстрелов – в дверь стреляли из пистолета, судя по звукам выстрелов, это был немецкий «Вальтер».

– Хальт! – раздалось из темноты. И вдобавок к этому хорошо знакомому Ивану и Мачею слову раздались другие грозные немецкие слова. А затем раздался сухой металлический лязг, который ни с чем нельзя было спутать. Это был лязг оружейных затворов.

Иван Коломейцев выразил желание быть шпионом и диверсантом. Расчет был прост. Вот, он выучится на диверсанта, и его забросят в советский тыл. А там он сразу же сдастся советским властям. Да не просто сдастся, а еще и расскажет о засекреченном учебном центре.

Как бы ты ни старалась оставаться прежней, ты все равно будешь только такой, какая ты сейчас, сегодня.

Надо только хорошенько выспаться, или пореветь минут десять, или съесть целую пинту шоколадного мороженого, а то и все это вместе, – лучшего лекарства не придумаешь.

Возьми лето в руку, налей лето в бокал – в самый крохотный, конечно, из какого только и сделаешь единственный терпкий глоток, поднеси его к губам – и по жилам твоим вместо лютой зимы побежит жаркое лето…

Первое, что узнаешь в жизни, – это что ты дурак. Последнее, что узнаешь, – это что ты все тот же дурак.

Когда человеку семнадцать, он знает все. Если ему двадцать семь и он по-прежнему знает все – значит, ему все еще семнадцать.

Надо понимать, что процесс выздоровления занимает определенный срок, а не всю жизнь. После избавления от основных недугов следует только сознательная профилактика, как правило, доставляющая удовольствие

Человек стареет ногами, а не годами, как бы ни уверяли кардиологи в обратном!

Вера в себя, радость от преодоления болезни без лекарств, здоровый образ жизни позволяют видеть жизнь во всей многогранности. Болезнь и лекарство, ее сопровождающее, узкий путь, всего лишь дорога в аптеку.

Медицина не изучает законы здоровья. Она изучает болезни и правила адаптации к болезни манипулированием лекарственными препаратами, фиксируя с их помощью болезнь в организме и создавая тем самым иллюзию нормальной жизни.

Но цель у любого больного должна быть одна — восстановить здоровье! К сожалению (для кого-то), без собственных усилий и терпения этого не достичь!

Ежедневно, принимая больных, я все больше и больше утверждаюсь в той истине, которую я открыл для себя примерно в 36-летнем возрасте: чем больше живешь, тем больше хочется жить. Сколько? Ответ напрашивается сам собой, потому что ключ к этому ответу закодирован в самом слове ЧЕЛО-ВЕК.

Сердце лишь задает ритм кровообращения, а мышцы продвигают весь объем крови по системе, называемой кровообращением.

Именно скелетные мышцы туловища физиологи называют периферическим сердцем, внутриорганным сердцем.

Может, все-таки не стоит экспериментировать со своим ослабевшим от болезни организмом, злоупотребляя лекарственными препаратами или отдавая его под различные электрические заряды, импульсы, лазеры, волны, предложенные физиками и химиками для лечения хронических заболеваний, а не физиологами?

Холодная вода помогает при головной боли, боли в спине и суставах, при ипохондрии, депрессии и синдроме хронической усталости, при боли в мышцах, при гриппе и ОРЗ в острых стадиях

Метод кинезитерапии не является заменой существующей системы медицинского обеспечения граждан. Это — альтернатива тем методам лечения и реабилитации, которые не дали нужного результата больному, особенно после длительного применения.

Мышцы — это своего рода особый орган, который вкупе со связками, сухожилиями, апоневрозами составляет 60% тела.

В магазине взять горячий кирпичик хлеба, отломить и съесть кусок хрустящей корочки, забыться и принести домой буханку, с одной стороны, приветливо глазеющую на всех одним только мякишем.

ОСНОВЫ ПРАВИЛЬНОГО ПИТАНИЯ. Во время еды обязательно запоминайте сколько и чего вы съели, чтобы, когда мама задаст вопрос на счёт того, что вы сегодня кушали, вы могли дать чёткий и вдумчивый ответ. Все остальное не важно. Олеся, 30 годиков.

В самой середине лета двери дома моей бабушки открываются немного шире, тюль занавесок закалывается яркими пластиковыми прищепками, чтобы не мешался, взрослые выходят в распахнутый дверной проем, осторожно ступают по горячему от солнца деревянному крыльцу, на улицу выносят обеденный стол.

Главный диверсант, похоже, погиб. Взяли троих, и то ладно…

Свинец срезал кожу с макушки – он даже не почувствовал. Потом тупая боль в плече – повело на сторону, закружилась земля. Но продолжал стрелять, давился кровавой пеной. Пуля в сердце расставила все точки, финальный матерок застрял в глотке…

Надрывал глотку Федоренко: их мало, прорвемся! Но диверсантов заперли с трех сторон. Метались люди, заполошно кричали, не смолкали выстрелы.

Падали гуськом, как в вату – в плотную непроницаемую облачность. Не видно ни зги, повсюду облака, где земля – бес ее знает, руки так и тянутся дернуть за кольцо…