Не знаю, что за странная прихоть ведет меня на север. Она неодолима. И часто, опять собираясь, укладывая вещи в рюкзак, думаешь со страхом и упованием – бесы ли манят, промысел ли божий. Так и мучаешься в сомнениях, пока не дойдешь до края, где открывается все. Там узнаешь – благодарить или бежать.

— Если мы не разгромим врага, — шпарит молодой Эплби, уходя от ответа, как мальчишка, — то цивилизация будет разгромлена, и настолько основательно, что весь мир снова погрязнет в беспросветном варварстве.
— О какой цивилизации вы говорите? — спрашиваю я.
— О нашей цивилизации, — говорит мистер Эплби.
— Что-то не заметно, — отвечаю я. — К тому же я и сам не прочь погрязнуть в беспросветном варварстве.

— Люди созданы, чтобы помогать друг другу,...

Чего только не приходится выдумывать из-за куска хлеба!

...книга имеет замечательное свойство: ее содержание можно истолковать как угодно,...

...бог или созидательная сила — не что иное, как стремление к равновесию, которое для человечества находит свое приблизительное выражение в общественном договоре.

«Стараясь не отставать, я последовала за ним, хотя в упор не понимала, какая там может быть польза от такой неумехи. Ведь ничего не умею! Ничего! И предупредить никто заранее не удосужился! А если там монстры какие-нибудь? Что мне делать? Улыбаться и радостно хохотать, глядя на их оскаленные морды?! Сюрреализм какой-то!»

"У меня и правда есть совесть! Ценная штука, между прочим, её надо беречь и вынимать только по большим праздникам, а не трепать направо-налево,- наставительно сообщил он." 

Хортица,стой немедленно!
-Стою не-медленно.Так быстро стою,что почти падаю...
(Ирка и Екатерина Семёновна))

Прежде чем разоблачить зло, пресса меряет собственный пульс.

Сам понимаю: чердак слабо мебелирован – извилины мелковаты… Культуры не хватает, знаний кое-каких… Что ж, как говорит Эн Фэ, это дело наживное…

– Вопрос – как вы до таких лет дожили, не покалечившись?

Дать тебе сильного врага — вот моя главная забота. Только так я помогу тебе.

Я, как и все мы, женщина цивилизованного мира, сударь. Мы же не просто самки, населяющие землю, и мы отказываемся быть ими.

Как мало нужно для того, чтобы спасти или погубить человека.

— Неаккуратностью ты можешь испортить себе карьеру.

Слишком трудно что-нибудь втолковать человеку, если он вам не сочувствует.

Не захотела обманывать полулюбовью под видом любви или четвертьлюбовью.

...в большом, в слишком большом горе, после первых сильнейших взрывов, всегда спать хочется.

— Да, да, хотим хитро и сложно воевать. К хотенью побольше бы ума и уменья, да вспомогательные службы отладить.
— У нас же вон как отлажены карательные службы, столько средств и людей на них тратится, что больше никуда не хватает.

Объясни мне! Я не знаю, для чего я нужен, но для чего-то же я нужен? Не может такого быть, что человек живет без цели: стареет, умирает - и нет его. Это что, все? Посадить дерево, из которого сделают ящики и зубочистки? Построить дом, который через сто лет снесут? Родить сына, который тоже когда-нибудь умрет? Я чувствую, что есть какая-то цель, мысль, идея, ради которой все совершается! Но где она, в чем она? А вот теперь меня и с двушки прогнали!

что чем больше рассуждаешь, тем меньше остается отваги

Порой я думаю: почему мужчины женятся на фуриях, а женщины ищут себе красноглазых психопатов? Видимо, люди скрыто хотят, чтобы контролирующий фактор был где-то вне их. Так им спокойнее.

   - Нерпь и шнеппер оставь! Они не пригодятся! - сказал глава форта не оборачиваясь.
   - Откуда ты знаешь, что я их взяла? - удивилась Рина.
   - Интуиция. Я сам был шныром. Ходил со шнеп-пером даже в душ. И не снимал  нерпь.
   - А теперь ходишь в душ с зонтом! - брякнула Рина. Истина "промолчишь - за умную сойдешь" как-то плохо просачивалась в ее мозг.
Спина Долбушина окаменела. Однако Рину больше занимало лицо Андрея, прилагавшего огромные усилия, чтобы не расхохотаться.

Каждый человек делает такое добро, которое считает добром. И такое зло, которое считает наименьшим возможным в данной ситуации злом. Учитывая громадный разброс в оценках и тягу к самооправданию, получается просто невероятных масштабов бардак

Хрущевки - особое пространство. Снаружи они довольно прочны, но изнутри сотворены наспех, с осознанием глубинного единства человеческой природы и того, что людям по большому счету нечего скрывать друг от друга. Кому интересно, как сосед Вася через три подъезда дергает в туалете шнурок, одновременно ухитряясь ругаться с женой? У всех жены, у всех шнурки, у всех настроения - все мы заперты в своем человечестве.

- Ой, птички какие хорошенькие! За нами летят!
- Это вороны. Они ждут, пока мы сдохнем!

– Подозревать можно слишком многих, великий О?дин. Чуть ли не всех.
– Всех – значит никого,...

Крови пустили – хватит на доброе море.

Я не знаю ничего про «судьбу». Я билась с Молодыми Богами, а не с «судьбой».

Прежде всего – уважай собственные границы. Превыше всего защищай свое сердечко.

...официальная обязанность любовницы: быть на высоте, когда дело идет к разрыву. Я знаю, не многие так могут. Поэтому это еще важнее.

   - А если мы попадем под гаишную камеру? - спросила Яра.
   - Расслабься! - успокоил ее Ул. - Мы уже попали под десять гаишных камер. Бедный Лев Троцкий! Получит в загробном мире кучу квитанций. Ну если, конечно, такой древний номер есть в базе! Номер, между прочим, мне пришлось подделывать.
   - А кто придумал про Троцкого? - спросила Яра.
   - Конечно Даня! Я вообще, чудо былиин, не знал, кто это такой!
   Даня поморщился. Он не ценил дешевой популярности.
   - Не амплицируй мой гнозис! В общей стуктуре моего когнитивного опыта данный поступок переферичен. Я мечтал о номере машины батьки Махно, но за отсутствием оного пришлось ограничиться виктимным шизоидом Троцким.

...в рабстве и в невежестве не поумнеешь.

...мы усталая страна, мы старая страна, мы самая древняя из когда-либо существовавших стран, наша цивилизация просуществовала дольше греческой и была не ниже ее. И я надеюсь умереть, не дождавшись ее «Реквиема»!

Просьба о помощи – не признак слабости, но признак силы.

Спрятаться за ярлыком – очень соблазнительно. Некоторые люди используют их в качестве отговорок. Другие же поднимаются над ними. Многие из тех, на кого навешен ярлык инвалида, ведут активную жизнь и добиваются больших успехов. Я призываю вас подняться над любыми попытками ограничить вашу свободу и возможности.

...любой, помогающий инвалиду, меняет свою жизнь самым невероятным образом

Сея добрые семена, вовсе не обязательно затевать грандиозные проекты. Даже малые дела могут многое значить для другого человека.

Я живу совсем не той жизнью, о какой мечтал в детстве. Я молился о руках и ногах, думая, что они сделают меня счастливым. Думал, что тогда вздохну полной грудью и обрету покой. Полагал, что для меня счастье без конечностей невозможно.

Вы не должны позволять оскорблениям влиять на ваше отношение к себе. Впрочем, я отлично знаю, что это легче сказать, чем сделать. Слова больно ранят, даже если вы понимаете, что они несправедливы и направлены лишь на то, чтобы вас ранить.

...многим из присутствующих действительно любопытно увидеть, чему она научилась, большинство, похоже, хотят получить подтверждение тому, что она не научилась ничему.

...есть определенные силы, которые только и ждут, чтобы нанести удар. И когда ты чувствуешь, что они на подходе, когда ты готова к прыжку, важно прямо перед столкновением, словно присутствуя при своей собственной, личной теории большого взрыва, оказаться в единственно верном месте.

Вот уже год, как он пребывает в состоянии нестерпимых мучений.
Ни единого дня без боли.
Ни единой ночи без кошмаров.
Только убежденность в том, что после такого ты становишься другим.
Не становишься лучше.
Но становишься сильнее.