Кажется, всех детей по всей стране учат видеть во всех незнакомцах потенциальных агрессоров, и все больше и больше взрослых держатся от детей подальше, боясь попасть под подозрение.

За сорок лет преподавания английского мистер Фишер уверился, что в литературе ничего нового нет. Вновь и вновь повторяются одни и те же сюжеты: трагическая любовь, поиск, плутовство, месть, спаситель, взросление, борьба добра со злом. Большая часть этих сюжетов была заезжена еще до Шекспира...

...я подумала: сколько же мест я повидала в жизни, сколько лет провела в странствиях, сколько пережила за эти годы… Смерть матери, потерю друзей, миллион обыденных жестокостей и миллион неожиданных вспышек нежности…

Мир Рейно — черно-белый. Он полагает, что в таком свете вещи становятся проще. На самом деле его черно-белые представления обо всем только ожесточают сердца, только укрепляют предубеждения и мешают хорошим, в общем, людям понять, какой вред они творят. И если случается нечто, что бросает вызов мировосприятию таких, как Рейно, тогда все эти черно-белые образы словно расплываются, приобретая совсем иной цвет — миллион различных оттенков серого; а подобные Рейно люди утрачивают почву под ногами и тщетно барахтаются, хватаясь за любую соломинку и пытаясь вырваться из лап урагана.

...она почему-то считает, что мы вполне можем поддерживать дружеские отношения. Так что, пожалуй, лучше уж мне самому открыть ей истину, пока идея о возможной дружбе между нами не успела полностью завладеть ее душой.

дай мне то, чего у меня нет, чтобы я снова могла хотеть то, что у меня было раньше

Я знаю только одно – нужно верить в то, что твой ребенок – лучший, самый талантливый, самый умный. Только так.

...меня огорчает не то, что ты собираешься меня расстрелять: в конце концов, для таких людей, как мы, это естественная смерть. — Он положил очки на постель и снял с цепочки часы. — Меня огорчает, — продолжал он, — что ты, ты, который так ненавидел профессиональных вояк, так боролся с ними, так их проклинал, теперь сам уподобился им. И ни одна идея в мире не может служить оправданием такой низости. — Он снял обручальное кольцо и образок Девы Исцелительницы и положил их рядом с очками и часами. — Если так пойдет и дальше, — заключил он, — ты не только станешь самым деспотичным и кровавым диктатором в истории нашей страны, но и расстреляешь мою куму Урсулу, чтобы успокоить свою совесть.

В эпоху ботокса, пирсинга на теле и неудачных пластических операций очень хочется думать, что были и другие времена, гораздо романтичней.

Кажется, на свете не осталось истории, которой они не слыхали бы раньше.

...ее тень снова оказалась достаточно велика, чтобы мгновенно затмить крошечный проблеск света в душе этой девочки. Уж не ее ли тени так сильно боится Алиса? От чего она так хочет убежать?

Абигайль в последующие годы говорила, что раннее знакомство с Ричардом Кренчем сделало ее сторонницей «мужской компании больше, чем женской. Женщины мало учатся, поэтому в жизни все больше обсуждают пресные и пустяковые темы. Мужчины же много учатся, а потом набираются общественного опыта, что позволяет им вести очень серьезные и интересные разговоры.

Святые не выходят счастливо замуж, не выполняют такие вполне обычные женские обязанности, как рождение детей, не имеют право на спокойную старость.

Никакое везение не бывает бесконечным.

Это для других я прекрасный пол! А для тебя я прекрасный потолок, уяснил?

- Что это было, доктор? Неужели тонкий намек, что молчание золото? - уточнило пятно, укоризненно моргая лукавыми глазками.

Истинная сила скрыта глубоко и не бросается в глаза назойливо, как мышцы пляжного качка.

... Сколько страшного есть на свете!
- Все от людей, - сказал Падуб. - Даже элили делают только необходимое, и Фрит помогает им также, как нам. Элиль бегает по земле, и ему нужно что-то есть. Человек же не успокоится, пока не изгадит всю землю, не погубит всех зверей и животных.

Каждый любит пользоваться плодами своих нелёгких трудов.

Ничто так не умаляет вас в собственных глазах, как чужие страны, где никто даже не остановится и не заметит, что вы ими любуетесь.

Всё на свете – сказки. Что еще есть в мире, кроме сказок? Сказки – вот единственная правда.

-Не увиливай. Что такое мораль?
-Это разница между тем, что правильно, и тем, что можно оправдать.

Шлем без подшлемника надевают либо обладатели от природы мягких голов, либо лихие авторы фэнтези, мужественные герои которые натягивают с утра доспехи поверх семейных трусов и, нацепив уздечку, позевывая, ведут прогуливать по лугу поскуливающего от нетерпения боевого коня, который уже заранее нацеливается многоопытным лиловым глазом на раскидистый кустик.

Ишь как подстраховался! Заклинание изменения голоса. Плюс магия отведения глаз, закрепленная руной лживости второго уровня. Видишь старушку или навьюченного ослика, а на самом деле это здоровенный циклоп, которому доктор для повышения гемоглобина прописал людоедство, или боевой единорог!

Кто церемонится с собой, с тем не церемонятся другие

Он бы и уехал в деревню, но как подумает, что тогда он лишится дочери, так… Нет, это было выше сил, будь они хоть трижды сибирские – крепкие, способные вынести много. Все, что угодно, только не это.

на раздавленного насосавшегося комара сразу слетаются сотни других, точно вампирам повесили вдруг объявление: «кровь!» В результате самый закомаренный тот, кто больше всех их раздавил.

Когда что-то говоришь, надо понимать не только то, что говоришь, но и истинный подтекст сказанного. Например: я говорю это, потому что хочу понравиться. Или: я вру, потому что думаю, что это меня защитит. Или: я сплетничаю, потому что у меня нет друзей и я пытаюсь выклянчить чужое внимание, чтобы хоть так его заслужить. Или пытаюсь настроить кого-то против кого-то или что-то выгадать. И тогда, возможно, если до конца это осознаешь, лишний раз будет повод промолчать. А то сам себя вечно обманываешь, и потом неудобно становится.

Турист – умеренный и рачительный вредитель природы

Если хочешь сделать мелкую собаку несчастной – дай ей кость, которую она не в состоянии разгрызть, но будет охранять. Хочешь сделать несчастным человека – сделай его собственником. С любым предметом мы приобретаем себе заботы, которые в десять раз больше пользы от самого предмета

Пусть всем будет плохо, если плохо ему. Ударился правой ногой – ударься левой вдвое сильнее, и тогда правая перестанет болеть, поскольку уже заболит левая. Снова слишком больно? Ударься снова правой, и тогда опять «правая» боль вытеснит «левую». Вот только, если злоупотреблять такой методой, рано или поздно попадешь в травматологию.

Попытки достучаться до кого-то, кто только говорит, что слушает, могут привести в уныние...

В те годы я смотрел на жизнь с высоты ненаписанных книг, был довольно высокомерным юнцом, и, может быть, поэтому эти люди были мне поначалу неинтересны.

Нет ничего тоскливее, чем слякотная, промозглая, тухлая зима в Калининграде.

Эти две женщины, мать и дочь, годами терзали друг дружку, и их мучительные жизни медленно сгорали, не выделяя ни тепла, ни света, и это была любовь — любовь, черт побери, любовь без глубины и высоты, любовь на уничтожение, любовь безлюбая и бесконечная, как смерть…

— Дела мои, как вы совершенно верно отметили, херовые…

Обезьяны – наша чистейшая копия, зеркальное отражение в мире животных. Оттого-то они и пользуются таким успехом в зоопарках.

В результате животные – как и мы – получили-таки разрешение на выезд. И стали они без пяти минут янки, а мы – без пяти минут канадцы.

Я лез из кожи, корчил из себя не то клоуна, не то воздушного гимнаста, – все без толку: публика меня просто не замечала. Словом, полный провал.

Все человеческие страсти имеют общее свойство: они требуют постоянного увеличения доз при постоянном уменьшении степени получаемой радости. При этом на максимальном пике страсти радость прекращается вообще, что означает полную степень порабощения. На этой стадии мы можем уже не утомлять себя необходимостью скрываться

Умный отличается от туфака, в сущности, одним: туфак считает себя умным, а умный – туфаком!

Пройдите мимо нас и простите нам наше счастье!

чем с большим нетерпением схватишь какую-то штуковину, тем ненужнее она после окажется. Синдром бумажного языка, купленного в цирке, с которым уже в метро ощущаешь себя жгучим идиотом

Скука – это игрушка для тех, для кого все дома на одно лицо, все кошки одинаковы, все книги похожи и все люди – замаскированные сволочи

«кукольная комедия, шалунья-мальшик, шампанская мушка»

Он был весь пропитан вином. Ему достаточно было выпить какой-нибудь жидкости, чтобы чувствовать опьянение. Пить же вино было для него такой потребностью, без которой он не мог жить, и каждый день к вечеру он бывал совсем пьян, хотя так приспособился к этому состоянию, что не шатался и не говорил особенных глупостей. Если же он и говорил их, то он занимал такое важное, первенствующее положение, что какую бы глупость он ни сказал, ее принимали за умные речи.

Мне всегда ужасно бывает думать, что люди, чьим мнением я дорожу, смешивают меня с тем положением, в котором я нахожусь.

Вер много, а дух один. И в тебе, и во мне, и в нем. Значит, верь всяк своему духу, и вот будут все соединены. Будь всяк сам себе, и все будут заедино.

Люди хотели делать невозможное дело: будучи злы, исправлять зло

— А можно спросить, о чем ты молишься?
— Я? Я — о понимании.
— Всегда?
— Да,