— Один шанс на миллион, — заверила она, — выпадает девять раз из десяти.

...звери редко приближались к человеческому жилью — современные волки были потомками тех, кто выжил лишь благодаря твердо усвоенному правилу: о человечинку можно обломать зубы.

– Мы – вымирающая раса, – грустно поведал Кварц, когда вся компания выступила в путь под сверкающими звездами. – Юный Яшма – единственный голыш в нашем племени. Мы, видишь ли, страдаем от философии.

– Это когда ты объявляешь ход главным образом для того, чтобы обмануть своих противников, хотя, разумеется, это может создать проблемы для твоего партнера…

В тех немногих случаях, когда в его карманах бренчала лишняя мелочь, он считал своим долгом бросить несколько медяков в церковную кружку для пожертвований – правда, храмы он периодически менял, следуя принципу, гласящему, что человеку нужны все друзья, которых он только может приобрести.

Плоский мир предлагает глазу гораздо более впечатляющие зрелища, нежели те, что можно найти во вселенных, сотворенных Создателями с худшим воображением, но лучшими способностями к механике.

Когда в Толпе начиналась заварушка – а такое иногда бывало, – когда два клана выясняли отношения, всегда был лес ног, сквозь который можно было нырнуть, а однажды, когда Трев всерьез отчаялся, – много плечей, по которым можно было пробежать.

Когда тащишь что-то громоздкое, ни в коем случае нельзя оборачиваться, когда тебя окликают!

— Как вы верно только что заметили, люди умеют притворяться, — сухо сказал Лукас. — Некоторые делают это превосходно. И потом, зло терпеливо и прекрасно маскируется под благо. Далеко не все темные маги встали на эту дорогу осознанно. Кто-то искренне собирался сделать мир лучше и чище,...

Даже мой скудный жизненный опыт доказывал, что о некоторых вещах не принято спрашивать напрямик.

Если будем искать покоя, то он будет убегать от нас, если же будем убегать от покоя, то он погонится за нами.

Всякое изреченное слово имеет свою цель. Не только правду ли мы сказали, но и зачем мы ее сказали. Чтобы обидеть? Обрадовать? Поддержать? Самоутвердиться? Спасти? Втоптать в грязь? Что мы действительно говорим, когда произносим: «Ну как ты?», «Я соскучился» или «Как дела?» Может, мы говорим «Я соскучился», просто потому что нам не об кого почесать язык? Или спрашиваем «Как дела?», надеясь услышать, что все плохо?

— Так, хорошо, — просчитываю варианты, — а все заключенные здесь браки будут считаться действительными?
Юлиан задумался, после чего произнес именно то, что мне было нужно:
— У вас лицензия шестой категории, плюс я немедленно оформлю вас как представителя Совета Семьи, следовательно, вы будете наделены повышенными полномочиями. — Мне понравилась усмешка высокородного. Он продолжал: — Если вы будете действовать в своем духе, возможно, что-то и получится… ваши способности, Тиа, меня поражают, если честно. Так что, да, заключенные вами браки будут считаться законными.
«Аллилуйя!» — подумала я, едва не воздев руки к небу.
— А высокородные об этом догадаются? — тут же задала вопрос.
— Догадаются о чем? О том, что заключаемые ими браки будут действительными? — Юлиан вновь лучезарно улыбнулся. — Нет! Их ждет сюрприз… Большой сюрприз.

Дерганая Дел, отчаянно ругаясь, обошла Сани и в сонме разных выражений чаще всего звучало «Извращенка!».
Подводим итог:
1. До разврата дошло только у Сани и Харнаи. Что лично меня очень порадовало.
2. Модели не все огорчились нашим вторжением, более того, некоторые выглядели благодарными. Что, в общем-то, напрягло.
3. Меня раз двадцать пообещали убить, это не радовало.

Саможаление опаснее рака. Ты убиваешь его в одном месте, оно прорастает в другом. Убей в себе саможаление, и ты каждый день сможешь становиться королем какой-нибудь страны. Если тебе захочется.

— Это мне известно. Вы двое — контрольный образец вашей расы в настоящем.
— Да — но мы тоже не критерий. Чибис и я так же далеки от среднего человека, как и любой. Конечно, ни она, ни я не ангелы. Если вы судите нашу расу за ее поступки, то вы совершаете огромную несправедливость. Судите нас, стоящих перед вами, — или меня, во всяком случае…
— И меня!
— …за все, что я совершил. Но не заставляйте отвечать за мои проступки мой народ. Это не научный подход. Это математически некорректно.

Представь рекламу в «Гудке»: «Имею скафандр — готов путешествовать!» И-хи-хи-хи! Или можешь подрабатывать пугалом на огороде.
Девчонки заржали. Я досчитал до десяти, потом еще раз — по-испански, потом — по латыни и напряженно сказал:
— Туз, давай говори, чего тебе.
— Как обычно. И шевелись

Сынок, ваша школа — замечательное заведение, ее хорошо оборудовали, грамотно организовали, содержат в чистоте. У вас не «чернильные джунгли», и ученикам, по-видимому, школа нравится. Но это… — папа со злостью хлопнул по программе. — Болтовня! Мушиная возня! Трудотерапия для слабоумных!
Я не знал, что и сказать. Папа нахмурился, сел и выдал:
— По закону ты должен посещать школу до восемнадцати лет или сдать экстерном.
— Да, сэр.
— Ваша школа — пустая трата времени. В ней даже самая сложная программа не нагрузит твои мозги.

Но я ответила, что с Карасем я разобраться не смогу никак. Во-первых, это будет не по-дружески, а всем известно, что женская дружба – самая сильная. Во-вторых, Карась сейчас вся в долгах как в шелках – они с мужем все-таки решились взять ипотеку. И теперь они действительно связаны неразрывными узами кредита на всю жизнь.

Ей еще все это аукнется. Она еще наплачется. Он же и ей изменит. Да и вообще, что он к ней ушел – еще ничего не значит. Пришел, ушел, вернулся. Он просто сейчас натрахается по уши, наестся ее комиссарского тела – и все. Какая уж там любовь! Такие, как он, долго не задерживаются.

Самое наболевшее никогда не высказать толком...

Вычислил самого главного барана – и веди, куда надо, все остальные за ним покорно пойдут.

- А я вообще не понимаю, почему вы всё ещё здесь! Вам же на всё наплевать, лишь бы самому жилось с удобствами и можно было хорошо поесть и... ну и всякое такое.
- По-моему, вкусно поесть "и всякое такое" - это одно из самых приятных времяпрепровождений на свете, - сказал Ретт.

В этом как раз все и нуждались: ласковая вода — наркотик; солнце — наркотик; джаз — наркотик; сигареты, коктейли, мороженое, вермут — все это были наркотики. Забыться! Наслаждений! Наслаждений!

Я и родилась поздно, когда мама была, как бы это сказать, измотана действительностью. Такого «подарка» от жизни она уже и не ждала. Хотела на пенсию, хотела покоя. А тут я. Да еще и памперсов тогда не изобрели.

Ты бы видела сейчас Сашу? Да ты ей жизнь сломала.
– Сашу? Да я плевать хотела на вашу Сашу. Если хотите знать, мне до нее нет никакого дела. Пусть я сломала ей жизнь. И еще двадцать раз сломаю.

– Нет, но как он мог! С твоей же подругой. Это же просто подлость! Ладно, я понимаю, когда любовь. Когда с ума сходишь от всей этой гормональной свистопляски. Хотя и это понять сложно. Живешь же с человеком, дети у вас, да? И вот так, с подругой! Просто таких надо расстреливать. Верно?

...он был совершенно не готов, что на него свалится все это горе, такое обычное, простое, объяснимое и от этого еще более страшное.

Слова представляют собой внешнюю оболочку идей.

Приятная такая тоска. Что-то вроде молчания сосны, с которой улетели птицы.

Только потеряв свою так называемую «репутацию», вы начинаете понимать, какая это обуза и как хороша приобретенная такой ценой свобода

... нервный, застенчивый и добропорядочный, а уж паршивее качеств для мужчины не придумаешь.

Если вы ничего плохого не делаете, то лишь потому, что вам не представилось возможности.

Я не затворник. Я ни перед кем не закрываю двери. Просто ко мне никто не приходит.

Если бы во главе правительств стояли семейные кланы, возможно, второй мировой войны и не было бы.

Да. Наша раса редко довольствуется одной женой, и чем знатнее эльфир, тем больше женщин он может себе позволить, но лишь одна – первая, всегда будет единственно признанной законом. Моя мать, хоть и не была дочерью Эльфириана, стала первой женой отцу и первая подарила ему наследника – меня!

...я рассчитывал встретить здесь сборище подгорников, но каково же было мое удивление, когда рядом с коротышками я увидел и людей, и перевертышей, и всевозможных полукровок. Не было только ни одного эльфира, но этому я не удивился. Между гномами и желтоглазыми всегда шла негласная война и соперничество. И те и другие были непревзойденными оружейниками и воинами.

... я все прекрасно понимаю, но теперь к делу подключилась эта идиотка. Я же вам сразу сказал, что фамилия водителя мне знакома. Еще бы, его сестрицу я отлично знаю – еще та стерва! Таких прямо при рождении надо в выгребной яме топить. У меня с ней свой счет. Ничего, уверяю вас, я все разрулю…
Какого же, однако, лестного мнения Генрих Минц о своей некогда пламенной любви!

Вот это дела… Если она в больнице, то почему ее запирают в палате? Но, конечно, если это психиатрическая клиника…

Но если сделка была не за горами, то что делала эта дама в автоклаве? Настя поняла, что это была не дама, а ее клон. И клон, конечно, должен выглядеть так же, как и оригинал, – было бы странно, если бы миллиардерша вдруг в одночасье похудела или сбросила пару десятков лет.
Только вот для чего вообще выращивался ее клон? Вероятно, это и была часть полюбовной сделки – ведь если подменить строптивую особу сговорчивым клоном, то…

Человеку гораздо необходимее собственного счастья знать и каждое мгновение веровать в то, что есть где-то уже совершенное и спокойное счастье, для всех и для всего…

Я ждал встретить какого-нибудь грязного оборванца, испитого от разврата и отдающего водкой. Напротив, это был самый изящный джентльмен из всех, которых мне когда-либо приходилось видеть, чрезвычайно хорошо одетый, державший себя так, как мог держать себя только господин, привыкший к самому утонченному благообразию.

- Однако пытался. Как тебе на стыдно обижать слабых! Ты просто трус!

— Нет! Не выбрасывай!
Он посмотрел на меня взглядом человека, которому помешали в работе.
— Это старинная вещь.
— Благодарю, царевна. К несчастью, римлян мало интересуют разбитые изображения египетских богов. Но раз уж ты увлекаешься искусством, скажи, какие из этих предметов, по-твоему, самые ценные?

— Твоя мать была гречанкой, отец проиграл сражение Юлию Цезарю, и вот, посмотри на себя, — проговорила царица, презрительно глядя на кожаную кирасу и обоюдоострый клинок. — Настоящий римлянин. Как бы они тобой гордились!