Поиск врача бывает так интимен, как поиск мужа-жены. Но даже жену хорошую легче найти, чем в наше время такого врача.

Каждый край самобытен, и возвращение в город, где ты жил когда-то, сродни возвращению в дом старого друга. А вот люди обезличиваются-одни и те же лица в городах, за тысячи километров друг от друга, одни и те же гримасы.

Оружие дьявола не зло, а наши слабости.

Как живописно была обрисована морская пена в лунном свете, вздымающаяся и превращающаяся в призрак! Но как это надуманно! Хорн, конечно, двурушник и трус, но не забывайте: подобно некоторым другим известным в истории двурушникам и трусам, он к тому же поэт!

Я скорее поверю священнику, который верит в чудо, чем разуверюсь в праве любого человека на доверие к факту.

Без конца ставятся научные эксперименты, показывающие, что люди, чьи нервы перенапряжены, сплошь и рядом считают, будто дверь закрыта, когда она открыта, или наоборот. Люди расходятся во мнении насчет количества дверей и окон перед их глазами. Они испытывают зрительные галлюцинации среди бела дня. С ними это случается даже без гипнотического влияния чужой индивидуальности, а тут мы имеем дело с очень сильной, обладающей даром убеждения индивидуальностью, задавшейся целью закрепить всего один образ в вашем мозгу: образ буйного ирландского бунтовщика, посылающего в небо проклятье и холостой выстрел, эхо которого обрушилось громом небесным.

- Вот оно, первое последствие неверия. Люди утратили здравый смысл и не видят мир таким, каков он есть. Теперь стоит сказать: "О, это не так просто!" - и фантазия развертывается без предела, словно в страшном сне. Тут и собака что-то предвещает, и свинья приносит счастье, а кошка - беду, и жук - не просто жук, а скарабей. Словом, возродился весь зверинец древнего политеизма, - и пес Анубис, и зеленоглазая Пахт, и тельцы васанские. Так вы катитесь назад, к обожествлению животных, обращаясь к священным слонам, крокодилам и змеям; и все лишь потому, что вас пугает слово "человек".

...Демоны суть дети огненной стихии, пламя — наша мать, испепеляющий жар — наш отец…

...о женщинах отзывался почти всегда дурно, и когда в его присутствии говорили о них, то он называл их так:
— Низшая раса!
Ему казалось, что он достаточно научен горьким опытом, чтобы называть их как угодно, но всё же без «низшей расы» он не мог бы прожить и двух дней.

Есть люди, которые в разговоре с тобой непременно смотрят тебе в глаза, а не то еще подходят к тебе вплотную, чтобы быть уверенными, что ты их слушаешь, – я и по сию пору не могу свыкнуться с этой манерой.

Она не улыбнулась; она улыбалась, только если ей хотелось, а из вежливости, как все люди – никогда.

Удивительное дело — судьба любит являться нам в самом недостойном или заурядном обличье.

Папаша говорил мне: «Иди в любое дело, где сперва тебе дают деньги, а потом надеются получить их обратно. Это банковское дело и страховое. Бери у людей вещи и давай им взамен листок бумаги. Пользуйся их капиталом, и он пойдет к тебе в руки. Ими движут две вещи: алчность и страх. Ты же оседлай одну — удобный случай».

– …поэтому ванну принимайте каждый день. Вас будут оценивать и по внешнему виду, не только по производительности труда.

Скорость - это свобода. Кажется, вот-вот оторвешься от земли и улетишь к темному, поблескивающему редкими звездами, небу.

Главное, чтобы человек захотел измениться. Не остался навеки захлопнутой коробкой. Пожелал открыть себя для изменений... А остальное все можно исправить.

Карина заметила, что крупная ярко-оранжевая икра выложена на булке в виде сердец, и улыбнулась. Только любящий человек, такой, как мама, мог из мелочи сотворить нечто особенное и до покалывания в носу трогательное.

Ирина Молчанова "Виртуальный ангел"

Жизнь не сказка. Жизнь - это жизнь. И внутри нее приходится существовать, независимо от того, уютно тебе или не очень. И нет смысла её переделывать и приукрашивать всякими стихами и дневниками.

Лето - это всегда праздник!

«Странный какой-то праздник, – подумала Ира. – День рождения – это когда все собираются, чтобы поздравить именинника, сидят, обсуждают, какой он чудесный человек, торт едят, а тут что? Костик вроде бы никому и не нужен».

Каждый человек – собственник. Хочет всем нравиться. И очень огорчается, когда узнает, что нравится он далеко не всем.

Леди не живут прошлым. Леди самодастаточны. Леди не плачут на людях. Леди никогда не звонят первыми.Леди не изнывают со скуки. Леди...
Я перестаю печатать.
Я - не леди.
Вадик не позвонил.
ВСЁ ПЛОХО!

Ирина Молчанова "Дневник юной леди"

Страх - подлая штука, он все переворачивает задом наперед. Сколько ни бежишь от того, что тебя пугает, всегда возвращаешься на прежнее место.

Ксения Беленкова "Симптомы любви".

Хочешь производить впечатление - так изволь быть яркой или соответствовать общепринятым стандартам красоты. А лучше - и то, и другое сразу.

Если уж ты умный человек, то способен понять, что твой внешний вид не должен оскорблять эстетическое чувство окружающих.

Я люблю тебя так,будто завтра конец,
Будто день мне последний дарован.
Лишь со мною одной ты пойдешь под венец.
Мной одной навек очарован...

- Место за партой рядом с тобой еще свободно?
- Это неважно, - смеялась она в ответ.
- Слушай, а парень у тебя есть?
- Это тоже неважно.
- Ну, может, тебе кто-то нравится?
- Может, - ответила Эля.
- Как думаешь, у меня есть шансы?
- Ай, каки-и-ие мы самоуверенные.

– А я в каком шоке, – улыбнулась Машка. – Я от себя и не ожидала, что я на такое способна. А еще я призналась ему в любви.
– Как романтично… Как это было? Как ты это сказала? – Мишка вцепилась Маше в руку.
– Прости меня, я – дерьмо. Но это дерьмо любит тебя!

Наверное, мне было бы не по себе, если бы мое счастье причиняло боль другим людям. Хочу, чтобы все были счастливы и чтобы никто не плакал в подушку.

Если я буду бедная, я кого-нибудь убью, – да и богата если буду может быть убью, – что сидеть-то!

Я положила на него руку. Мне всегда было так важно до него дотрагиваться. Ради этого я жила. До сих пор не знаю, почему. Крошечные, ни к чему не обязывающие прикосновения. Моих пальцев к его плечу. Наших бедер, когда нас стиснет в битком набитом автобусе. Не знаю зачем, но мне это было необходимо. Иногда думала: вот бы сшить все эти прикосновения в одно.

Мою жизнь спасло только это прикосновение.

Плохо, что приходится жить, но еще хуже, что живешь лишь однажды.

- Жестокие вы, девчонки, - рассуждал между тем Славка. - Играете нашими чувствами, как мячиками.
- А вы, мальчишки, такие глупые становитесь, когда влюбляетесь, - парировала Соня.
- Ой, скажу я тебе, - подхватил Соню под локоть Славка, - вы, девчонки, вообще похожи на дизентерийных амеб.
- На кого?
- Полезная штука, - с серьезным видом говорил Славка. - Сидит в кишечнике человека, хорошие вещества вырабатывает. Но что-то в ней порой переклинивает - бац! - и ты уже из туалета не выходишь, дизентерией мучаешься.
- И что?
- Так и вы - девчонки. Пока с вами дружишь, вы еще ничего. Но стоит вам вбить в голову, что в кого-то влюбились - все, тайфун Катрин отдыхает! Вы на людей перестаете быть похожи.
- Все сказал?
- Да, моя речь была краткая, но выразительная.
- А теперь беги отсюда, только очень быстро. Пока я не стукнула выразительно тебя по голове.

Елена Усачева "Бал неисполненных желаний"

Господи! Неужели есть на свете такое счастье - свой парень?

Это оказалась такая радость - помолчать с человеком об одном и том же. Мое сердце постукивало, отдавая в виски, в запястья, в губы, особенно если он касался меня нарочно или нечаянно то мизинцем, протягивая руку, чтобы поднять с пола рюкзак, то локтем, когда рылся в рюкзаке в поисках фотика.

– Мы, атеисты, – горячо продолжал он, – считаем, что человек должен нести своё бремя, как бы тяжко оно ни было! Если же он упадёт, тем хуже для него. Но христианин скулит и взывает к своему богу, к своим святым, а если они не помогают, то даже к врагам, лишь бы найти спину, на которую можно взвалить свою ношу, Неужели в вашей библии, в ваших молитвенниках, во всех ваших лицемерных богословских книгах недостаточно всяких правил, что вы приходите ко мне и спрашиваете, как вам поступить?

Я умею проникать в чужие мысли. Вы, ваше преосвященство, считаете меня крайне н-неприятным человеком и очень хотели бы, чтобы кто-нибудь другой решил, как со мной поступить, и чтобы ваша чуткая совесть не была т-таким образом п-потревожена.

Единственное, что было важно для него, как и для всякого живого существа, – это избавиться от невыносимых мук. Но придёт ли облегчение со стороны или в нём просто умрёт способность чувствовать – это вопрос второстепенный. Быть может, ему удастся бежать, быть может, его убьют, но во всяком случае он больше никогда не увидит padre.

Теперь всё перевернулось вверх дном – нельзя даже предвидеть, что принесёт с собой завтрашний день. В добрые старые времена люди знали, чего им держаться, а теперь…

– Что там говорить о законе! Разве можно ждать уважения к нему, после того как святой отец открыл тюрьмы и спустил с цепи всю банду либералов!

– Помните, Шейлок говорит, что некоторые люди содрогаются при виде «безобидной кошки». Так вот, я отношусь к священникам с неменьшей брезгливостью. Вид сутаны вызывает у меня оскомину.

Занимался лесной пожар. Огонь, треща, охватил куст можжевельника, и Можжевелка с Гроувером кинулись тушить его. Гроувер поднес к губам свирель и заиграл песню дождя, Можжевелка отчаянно пыталась сбить пламя своей зеленой шалью, но ничего не помогало.
Я побежал к ним, огибая сражающихся, проползая между ногами гигантов. Ближайшим источником воды был лесной ручеек, протекавший примерно в половине мили отсюда, но я задумал другое. Я сконцентрировался на этой мысли, и в животе у меня что-то задергалось, в ушах послышался шум, и тотчас стена воды обрушилась на горящие деревья. В одно мгновение она залила языки пламени, Можжевелку, Гроувера, свирель и всех, кто находился поблизости.
Гроувер пустил изо рта фонтанчик воды и довольным тоном пробулькал:
— Спасибо тебе, Перси.
— Не стоит благодарности! — И я бросился обратно в драку.

— Я тоже вспомнила. — Аннабет кивнула. — Когда титаны восстали, они сковали цепями Гею и гекатонхейров.
— Гекато… что? — не справился я с трудным словом.
— Гекатонхейры, — повторила она. — Сторукие. Они так называются потому, что… ну просто потому, что у них по сто рук. Это старшие братья циклопов.
— И очень сильные, — восторженно добавил Тайсон. — Замечательно сильные! Ростом до неба. Они могли своротить горы.
— Не слабо. Если, конечно, сам не являешься этой горой.

— В другой раз Афина и Посейдон состязались — кому быть покровителем Афин. В качестве дара твой папа открыл какой-то там источник соленой воды, а моя мама вырастила оливковое дерево. Люди увидели, что ее дар лучше, вот и назвали город в ее честь.
— Наверное, просто потому, что они любили оливки.
— Отвяжись.
— Вот если бы она изобрела пиццу — это я понимаю!

– Шесть часов. Вот ужин, сударь.
Овод с отвращением посмотрел на дурно пахнущую, простывшую бурду и отвернулся. Он был не только разбит душой, но и болен физически, и вид пищи вызывал у него тошноту.
– Вы заболеете, если не будете есть,...

– я не оскорблял вас, не позволял себе говорить пренебрежительно о ваших убеждениях и ваших друзьях. Не вправе ли я надеяться на такую же деликатность и с вашей стороны? Или вы желаете убедить меня в том, что атеист не может быть учтивым?
– А! Я з-забыл, что ваше преосвященство считает учтивость одной из высших христианских добродетелей.

- Ты отлично руководишь, Аннабет. А главное, мы и не должны знать, что именно мы делаем. Это всегда срабатывает.