– Только то, что мне несколько дней вливали разные лекарства, объясняет мою непонятливость, – вздохнула я. – И ведь в голове мелькали вопросы. Филипп Андреевич сказал, что скелет в его кабинете пугает пациентов. Зачем тогда его там держать? С какой стати Маслов живописал только что вышедшей из комы женщине про то, как она пару часов сидела в машине около трупа любовника, которому оторвало голову?

Но я сама пребывала в удивлении. Каким образом в голову учителя русского языка и литературы попали сведения об этом инструменте? Где Пушкин и где отмычка? Поэт и приспособление для воров далеки друг от друга, как белый медведь от черепахи. Возможно, в зоопарке эти животные могут подружиться и даже полюбить друг друга, но в природе у них нет шансов встретиться.

– Никак не можешь забеременеть? Тьфу, а не проблема для Минимаркета. Возьми стул, только деревянный, прищепки для белья и отправляйся на Красную площадь. Там поставь стул прямо напротив входа в Мавзолей, уцепи прищепочки за спинку, садись и читай заговор. – Поможет? – не выдержала я. – Стопроцентно, – заверила Татьяна.

Зная о том, какой акцент делает на народе, не следует удивляться тому, что проблема иудаизма относится скорее к обществу, чем к личности.

Монотеисты с Запада убеждают нас, что религия - игра с нулевой суммой.

Как и буддизм, конфуцианство, по -видимому, так и не приняло решение насчет религиозности. Поэтому оно ставит под сомнение то, что мы подразумеваем под религией, и в итоге помогает на увидеть ее в новом свете.

Мы впустую тратим жизнь, говорил Джефферис, бегая по кругу, мы все прикованы, будто лошади к железному колышку на лугу.

В лесу Найт больше полагался на слух, чем на зрение. И со временем его слух стал очень острым.

Он настолько превысил известный психический и ментальный предел, что поставил под вопрос наши привычные границы возможного.

В аэропорт я выдвинулась пораньше, поскольку для меня одна из лучших вещей в мире — выпить вкусный кофе, глядя на улетающие и прилетающие самолеты.

Жить нужно научиться, это главный навык, который человек приобретает в течение долгих лет.

Это извечное «недостаточно» порой отравляет жизнь, не давая насладиться простыми радостями: тихим, уютным вечером, цветом яблонь или запахом сирени после дождя. В дремучем лесу ожиданий от самих себя мы порой пропускаем важные моменты, из которых и складываются наши дни.

Меня действительно отравили. Отравили обманом, предательством, отсутствием всяческой поддержки. Я поспособствовала своей смерти. Помогала поступать яду дозированными, но несомненно ежедневными порциями. Небольшими, но вполне достаточными, чтобы сломить мою волю, желание продолжать жить, радоваться новому дню.

Любить или быть любимым? Можно ли заменить «или» на «и»? Всегда, даже если вы оба думаете, что чувства взаимны, кто-то из вас двоих определенно любит сильней. Жертвует большим, страдает чаще. Но жертва — это еще не синоним слова «любовь», страдание — не есть способ ее, то есть любви, достижения.

Вся моя жизнь — как это безрезультатное покорение постоянно разрушаемой вершины. И крови на ней все больше.

Никто нормальный не предлагает стать друзьями под предлогом присоединиться к сеансу экзорцизма.

Я не стану жить в доме c призраками! Моя душа слишком чувствительна для этого!

Обычно духи оказываются в ловушке сожалений, что чаще всего связано с их смертью.

Я не ем виноградную лозу и призраков на завтрак!

Призраки застревают в домах, потому что чувствуют себя несчастными.

И придет в этот мир мессия, и создаст он мир, свободный от тьмы и греха…

Собственные страхи казались ей бесконечной нерушимой цепью, которая обматывалась вокруг ее шеи. Эрида задалась вопросом, как бы она себя почувствовала, если бы освободилась от дурных предчувствий и скорбных мыслей. Если бы смогла стать настолько сильной, что страх перестал бы иметь над ней такую власть. Тогда в ее жизни остались бы одни лишь слава и величие.

Ее сердце до сих пор тосковало по чему-то, но разве есть на свете сердца, не испытывающие подобного чувства?

— Какой бог допустит, чтобы наступили времена, подобные нашим? Дом вздрогнул. Все его тело похолодело, несмотря на светившее солнце и теплый южный бриз. — Злой рок настигает мир не только по воле божеств, — сказал он. — Порой он может зародиться в сердце смертного человека.

На мгновение весь мир Эндри сжался до одних ее глаз, похожих на черное небо. Ему ужасно захотелось заполнить этот небосвод яркими звездами. — Верь в будущее, — прошептал он, не отпуская ее. — Каким бы оно ни было, обязательно в него верь.

«Пути, которыми нам предстоит пройти, уже определены. Наши судьбы предначертаны божественными дланями». Оставалось только надеяться, что чернильным линиям их жизней было суждено переплетаться между собой еще какое-то время.

— Пусть твой призрак преследует меня, Домакриан.

Как же порой хочется поступить иначе в прошлом, имея нынешний опыт!..

Друзей не выбирают, как актеров на кастинге. Просто… именно эти люди нам нравятся.

Я попросил стать моим другом тебя, а не кого-то еще. Потому что ты единственная «ты» в этом мире.

Люди ведь обычно не думают: «Ах, хотелось бы хоть одного честного друга!»... и не подготавливают ему специальное место, чтобы кого-то подыскать? Это же не какой-то кастинг для фильма…

Если это лишь спектакль, после окончания которого все исчезнет… я не хочу, чтобы на этой тесной сцене… появлялись еще персонажи.

С того момента, когда я осознала, что это все — лишь новелла… тревога не исчезает. Их дружелюбие… не оттого ли, что так написано в сценарии? И как только он закончится, разве все не исчезнет?

Все, что говорят о «Махабхарате», нужно сказать и о семье. Все, что только существует в мире, есть в ней, а чего нет в ней, нет нигде. Даже в воображении поэта. Сбившийся с пути террорист, оголтелый левый, феминист и фемина, конформист и позитивный нигилист — все есть в семье. Или в «Махабхарате» — кому как по душе.

Дели, как и семья, вечно молодой, бессмертный, стоит на взрывчатке, разлетается, клокочет, снует туда-сюда

Можно сказать, ничто из этого не было формой Матери, Мамы, Мата джи, старушки, бабушки, но было формой сознания, ставшей горлицей, тогда можно сказать и то, что та горлица наделена самым сильным воображением и способностью творить чудеса, которая, пустив рябь по воздуху, может сделать деревяшку змеей, большое маленьким, мертвого живым, упавшее взлетевшим и видимое невидимым.

История рассказывает сама себя. Она может быть завершенной и незаконченной одновременно, как это бывает со всеми историями. Интересная. Эта история про границу и женщин, которые переходят ее туда и обратно. Если в истории есть женщина и граница, то история складывается сама собой. Но и сама женщина — это уже история.

С «нет» начинается путь. Свобода сделана из «нет». «Нет» — это веселье. «Нет» — это дурачество. Дурачество — это путь суфия.

Граница, где кончается воображение, еще не найдена. Стоит перепрыгнуть одну, как на горизонте появляется другая.

Украшения с плюмерией, из которой на Гавайях плетут венки и гирлянды, выглядят очень эффектно. Почему бы не надеть их на прогулку в погожий денек?

Крячко уже понял, что что-то действительно случилось. Или может случиться в самое ближайшее время. Поэтому до машины Стас чуть ли не бегом добежал. Сев на сиденье и застегнув ремень, он скоренько набросал другу: «Напиши, если сможешь, где ты» и вырулил на дорогу.

Гуров уже нутром чуял, что они с напарником подобрались к убийце вплотную. В целом, он не сомневался, что их идея с «подсадной» – правильный ход. А еще Лев Иванович почему-то был уверен, что надолго это все не растянется – времени уйдет гораздо меньше, чем на слежку за депутатом.

- Я хочу признаться, - без предисловий сообщил посетитель. - Признаться в чем? – уточнил Станислав. - Выражаясь вашим казенным языком, в убийстве. Друзья невольно переглянулись. Ишь ты, как завернул, явно читалось на лице Крячко.

Неизвестный мужчина мелькнул еще на нескольких записях, однако полностью его лицо на камеру ни разу не попало, даже когда стоял к ней лицом – можно было разглядеть только подбородок и рот, остальное скрывал капюшон.

Гуров оглядел окружающий место преступления пейзаж. Про следы, конечно, из-за шедших несколько последних дней дождей, можно благополучно забыть. Сыщику казалось, что жертву убили не здесь. Но сейчас это сути не меняло.

Гуров прошел в указанном направлении. Девушка, лет двадцати с небольшим на вид, лежала прямо на земле, на боку, глядя перед собой невидящими мертвыми глазами. Темно-русые волосы рассыпались по земле и уже частично смешались с грязью.

Тебе не нужно платить за свои прошлые грехи. Это не кредит на обучение в колледже.

Дорогая, если у тебя в жизни не случаются моменты, когда ты ненавидишь своих родителей, значит, ты их не любишь!

Она притянула меня к себе и крепко обняла. Уткнулась мне в грудь и замолчала. Казалось, она говорит с моим сердцем. И оно чутко прислушивалось к каждому слову, которое мама хотела сказать.

Какими бы ни были наши отношения в прошлом, что-то чудесное родилось между нами в настоящем.