Ватагин откинул задний борт, и рука Мишки Карпова плетью свесилась из кузова. Переводчик лежал, вытянувшись во весь рост. Он сидел спиной к кабине и пули, попав ему в спину, бросили его вперед. Это были те самые пули, от которых уберегся Ватагин.

Сначала упал правый, он первым обернулся на выстрел. Затем средний, который замешкался, ища укрытие, и не нашел его. Так и повалился, упершись затылком в заднее колесо. Третий, уже падая от удара пули, успел выпустить длинную очередь по кустам, но слишком высоко чтобы кого-то задеть.

Немцы обосновались на холмике, с которого хорошо просматривалась дорога, а вот сам холм с дороги был почти не виден. Вот они, пригнувшись, двинулись к машине, а Ватагин перебежками стал заходить немцам в тыл.

В тот момент Ватагина словно по спине кто-то хлопнул. Он поднял взгляд от письма именно тогда, когда в кустах впереди полыхнуло. В тот же миг он пригнулся и выпрыгнул из кабины.

Некстати вспомнилась странная смерть Шатровой. Встреча в кафе на набережной с неопознанным персонажем, причем говорил, в основном, персонаж, а Анна Владимировна слушала. Вышла из кафе сама не своя, потухшая, какая-то «роботизированная». Наутро влила в себя убойную дозу уксусной эссенции – на что никакой уважающий себя самоубийца не пойдет…

Этот тип тоже умел втираться в доверие. В голове уже шуршало от выпитого. Откуда ни возьмись, появились триста рублей в почтовом конверте. За что? Да ни за что, сочувствия ради. Есть еще двести, если товарищ выслушает. Ведь это хорошая сделка – получить деньжат только за то, чтобы послушать? Подумав, Константин согласился, выслушал.

Оперативники в Ленинграде догнали пресловутый троллейбус. Опросили, кого успели. Вроде кто-то похожий вышел пару остановок назад. Район прочесывали, показывали фотографии предполагаемого преступника. Кто-то видел, как человек с похожей внешностью поймал частника. Номера машины, конечно, не запомнили.

Мелькнула мысль: недавно где-то видел эту машину. Распахнулись двери, одновременно выпрыгнули двое – поджарые, в темном, на лицах маски – а ля Фантомас. У обоих стволы. Все произошло мгновенно, Павел не успел даже вздрогнуть. - На месте, не шевелиться! – гаркнул субъект в маске на чисто русском. - Кто пошевелится, стреляем!

Ильинский был бледен, как мертвец, но вел себя с достоинством. Офицеры усадили его на заднее сиденье, Павел осматривался. Ильинского наверняка вели. Вряд ли эти люди проспали или забыли. Они где-то рядом, кусают локти, но не могут пойти против группы вооруженных сотрудников КГБ.

К сожалению, черного выхода в заведении не было. Вернее, был, но не для всех. А бегать и выпрашивать ключ было неудобно. Мария покинула дамскую комнату черед пять минут – уже без очков и парика.

В это мгновение поезд резко дернулся и тронулся, и, поскольку я сидела по ходу движения, я не удержалась и съехала со своей полки. Да-да, прямиком к нему в объятия… Он успел меня подхватить и весело расхохотался: — Татьяна, мы еще и от платформы не отъехали, а вы уже пристаете!

Вдруг дверь одной из гримерок резко открылась, и в темноте перед нами предстала чья-то сгорбленная фигура. От неожиданности я подпрыгнула, но тут же взяла себя в руки, потому что фигура мрачно сообщила голосом Валеры: — Нет, это не мы! Но когда узнаем, кто это сделал, то жестоко покараем!

— Ух, призраки эти! Я пытаюсь вспомнить, встречал ли я вообще людей, которые верят в подобную фигню, и так и не припомнил! Какие привидения? Какое прошлое? Хотя, конечно, это было бы просто замечательно — в отчете для страховой написать, что трос перерезал замученный здесь два столетия назад пленник, так что пусть судятся с его потомками!

Да-а-а, тут было над чем подумать. Очередная зацепка дала осечку. Позавчера мы уже успели первый раз наведаться в больницу к Светлане, где она уже лежала вторые сутки после того, как рухнула с потолка сцены…

В этой поездке в Петербург мне явно везло на красавчиков, правда, теперь мне было не до этого. А жаль! Один из пришедших был высок, плечист и улыбнулся мне так, как будто бы он был не полицейским, приехавшим по вызову, а молодым человеком, который пришел на долгожданное свидание.

Каждому человеку больше всего на свете нужна любовь.

— Ты извини, но вы слишком много времени проводите вместе для просто друзей. И как-то быстро потянулись друг к другу, будто только и ждали этого. Так что я за то, что у него ещё есть к тебе чувства, но они спят. Нужно просто им помочь проснуться. — Я будильником быть не собираюсь.

Любовь изменилась, но одновременно с этим и осталась прежней. А они этого не понимают. Вообще никто из людей прошлого не способен понять, как тяжело нашему поколению приходится в поисках любви. Век разобщённости какой-то. Но при этом все так этой любви хотят.

Мужчин вообще жалеть не надо, а то кто подвиги будет совершать.

— Мне всегда точка нравилась тем, что чиркнул — и это уже запятая. И вроде как ещё все впереди, — как бы невзначай, в воздух сказала Аня.

Бездумно глядя на экран, Роза вдруг вспомнила, как они с Митей гуляли по парку в то лето перед ее поступлением, как легко им было друг с другом, как приятно светило солнце и грело их макушки. Сейчас все не то: не лето, не солнечно и нет ничего приятного и теплого между ними.

Я никогда не смогу дать обещания не обнимать и не целовать Эрбоса. Он был моей жизненной необходимостью, сродни воздуху или воде с пищей.

Чувство грусти после потери друга будет всегда преследовать меня по жизни — это я знала наверняка. Но одно оставалось неизменным — все плохое позади и больше не повторится.

Дыхание захватило в лапы страха и бесконтрольного восторга. В это мгновение я поняла, что навсегда обречена мечтать о своем Варге — волке из мира фейри, который снизошел бы до дружбы со мной.

Лишь прохладный весенний ветер, колышущий тихо шуршащие ветви кустов и деревьев, напоминал в этот момент о том, что звуки все еще существуют.

Солнце пробивалось сквозь облака и ветви близстоящих деревьев, освещая поляну мягким неярким светом, цветы наполняли и без того свежий лесной воздух сладковатым ароматом, ветер колыхал пушистые шапки лиловых соцветий, создавая живой ковер, который перекатывался волнами.

Я прислонился к стене особняка. Подушкин, ты главный герой спектакля! Кукла, которую дёргали за нитки. И ведь видел я несостыковки, неувязки в данном деле, но думал не до конца разобрался, не всё выяснил.

- Добрый вечер! Э... э... э... здрассти... С днём рождения госпожу Адилье. Вот! В пожилом возрасте здоровье главное. Его не купить. И... Не болейте никогда! Вот! Всё. Я громко зааплодировал и покосился на Николетту. Маменька сидела с улыбкой, но слова "в пожилом возрасте" госпожа Адилье запомнит навсегда. Угадайте, кому влетит по первое число? Понятное дело, Ивану Павловичу.

Представьте огромный абажур, его непонятным образом закрепили на талии невесты. Конструкция задрапирована со всех сторон материалом, похожим на тот, из которого шьют постельное бельё. Сверху на бедолаге корсет, его излишне туго затянули, девушка, похоже, с трудом дышит и вот-вот пополам переломится в талии.

У каждого человека случается ситуация, попав в которую, он теряется. Я не способен вести серьёзную беседу с рыдающим ребёнком, в особенности, если глупое дитя женского пола.

Если девушка хочет выйти замуж за богатого, но глупого парня, она использует свой ум для достижения цели. Но если прелестница решила связать свою судьбу с умным человеком, она мастерски притворится глупышкой, дабы тот ощутил желание её воспитывать. О дамы, коварство вам имя. Даже самого эрудированного мужчину способна обмануть не самая умная женщина.

Стрельба велась в несколько заходов, что-то гремело, мы ехали с выключенными фарами – это тоже была загадочная история. В общем, никто ничего не понимал, слышались какие-то глухие звуки. Учитывая, что в колонне были мирные люди, у нас не было раций, связи, координации.

Валеру Кулешова расстреляли в собственном автомобиле. Дмитрия Савлученко взорвали — он сгорел на руках у матери. Это было невероятно тяжело и для Кирилла — пережить, принять. Потому что именно он вдохновлял их на то, чтобы служить Родине, чтобы защищать её. Но в самом деле — кто ещё, кроме нас, может объединить Россию, понять её, спасти её?

Снаряд прилетел именно в то здание, где находился мобильный офис МФЦ. Ни одного военного в этом здании не было. Скорее всего, ВСУ решили наказать людей за то, что они хотят оформить российские паспорта. В Нижних Серогозах, как мы потом узнали, была наводка. Нас сфотографировали, и обстрел был с целью уничтожить нас как журналистов.

Когда в 2002 году Владимир Сальдо пришёл в мэрию (возглавил ее!), Херсон был в упадке. «Город был в таком забвении, в далёком-далёком. Он считался как бы тупиковым, недоразвитым. На него особо внимания не обращали, больше смотрели на промышленные центры», — вспоминал он.

Росгвардия сопровождала груз, было большое военное сопровождение, чтобы фермеры не боялись. Капуста, может, и вышла золотой, но в целом мы прорубили это окно, и потом уже все фермеры Каховского района начали возить продукцию и не бояться на территории Российской Федерации.

Он не произносил громких формулировок. Но из контекста было ясно: жизнь, которую он мог бы построить «там», в Нью-Йорке или на Кипре, он сознательно променял на службу. Не потому, что был вынужден, а потому что считал, что иначе нельзя. «Всё, абсолютно всё украинская власть меня решением судов лишила. Но не лишила совести. И любви к Родине».

Запутав врагов, Женька уже неслась краем дороги, прекрасно понимая, что спасение у нее одно – добраться до шоссе на Нарву! Там движение, там люди... Услыхав позади рев мотора, девушка нырнула в кювет. Мимо с ревом промчался ярко-желтый «Москвич»...

И еще – желтый «Москвич», спрятанный за старой фермой. Да-да, именно спрятанный – там так просто не подъехать, можно и колеса проколоть! Как показала свидетельница – девушка Алена - руль там был с желто-синей оплеткой. Не Панталыкина машина… А чья? Будем устанавливать.

- Лежит, говоришь... – Таня сделала пару шагов и резко остановилась. – Ну, Лерка... Везет тебе на трупы! В зарослях камыша, прямо в воде, виднелось лежащее лицом вниз чье-то грузное тело в линялой майке и старых рабочих брюках.

Неожиданно протянув руку, Михаил нагло погладил Женечку по ноге... Вздрогнув, девушка сбросила потную ладонь с колена. - Ну, извини, - снова засмеялся очкарик. – Промахнулся! Он вдруг сбавил скорость, машина съехала на обочину и остановилась. По крыше барабанил дождь.

Хм... два билета в кино куплены заранее! И что? Наверное, с девчонкой хотел пойти. Увы, не сложилось. Интересно, что за фильм такой дефицитный? А, хотя, черт с ним, чего уж теперь!

Комсорга нашли в четвертом часу утра. Светало. Тело лежало под пирсом – видать, отнесло волнами... - Господи... я же говорил - сердце! - Какое сердце? – обернулся Игорек. – Эвон, кровь! Голова-то пробита.

В отличие от старшего коллеги Дмитрий видел убитого впервые. Он мельком глянул на его лицо, но большее внимание уделил тому, что обнаженный мертвец был связан по рукам и ногам и перед тем, как убить, его, очевидно, долго избивали. Лицо, то ли по совпадению, то ли по умыслу почти не пострадало, неся на себе следы лишь нескольких ударов, а вот туловище превратилось в большой синяк.

Дмитрий вновь подошел к трупу и всмотрелся в раны Родионова. В его представлении начала рисоваться новая картина – первый выстрел мог быть в голову, но маломощная пуля не убила Родионова, поэтому убийце пришлось стрелять второй раз…

Ирина испытала вдруг настоящее блаженство – она наконец-то видела Цветкова умирающим. Теперь в ее голосе не было напряжения: - Я убила тебя десять минут назад, Фаддей.

Неожиданно мертвец медленно провел по моей ноге рукой. Я вздрогнул и отпрянул в сторону. Мне не показалось – Воробей действительно шевелился. Я вновь подошел к нему и не удержал проклятия – он еще был жив. Моя пуля не убила его. Воробей смотрел на меня невидящим взглядом, в котором не было и следа разума, но он все еще был жив.

Все в положении тела говорило Белкину о том, что стреляли именно из кресла. Он даже сам не мог себе этого до конца объяснить, но и выстрел, и полет пули и то, что случилось с телом после того, как пуля в него вошла, – все это он мог восстановить в уме легко и отталкиваясь лишь от вещей косвенных, случайных.

Он бросился на меня, вложив всего себя. Это был его лучший шанс, и Ворона это понимал. Я продолжал следить за ним краем глаза, поэтому заметил рывок. Раздался неожиданно громкий звук. Как гром, который вдруг прогремел не за далеким лесом, а в ближайшем поле. Ворона дернулся в своем рывке и упал обратно на кровать, а потом начал сползать на пол.

— Что за... что за ерунда? — его слова сбивались, дыхание становилось всё тяжелее. Он хватался за горло, но ничего не мог сделать. Я вышел из машины, наблюдая, как его лицо теряет осмысленное выражение. Через несколько минут он замер, и я понял, что он больше не дышит.