Звиру очень хотелось выстрелить. Притом не в лоб, а в какую-нибудь менее существенную часть тела, чтобы было очень болезненно, но не слишком опасно для жизни. А потом, в более подходящей обстановке, устроить мне что-нибудь совсем уж экзотическое, вроде сдирания с еще живого кожи.

Теперь речь идет уже не о тебе и твоей карьере. Нас всех могут наказать? Понимаешь? И меня, и нашего прокурора. Слишком громкое дело получилось. Постарайся все сделать как нужно. В противном случае я тебе не завидую.

Кухарка не стала говорить, что все давно готово и молча пошла на кухню. Европейская кухарка сразу бы об этом сообщила. Кухарка в восточной семье - никогда. Это было бы знаком неуважения к хозяину дома. Почти хамством. В азербайджанском языке это означает «вернуть слова». То есть прокомментировать слова хозяина, как бы опровергая его.

«В одном он прав, – подумал Дронго, – в этом доме столько ненависти и лжи, что почти наверняка может еще что-то произойти. Нужно ожидать еще одной трагедии». Он даже не мог предположить, насколько был прав.

Она была местной и не могла заблудиться. Педантичная, дисциплинированная, пунктуальная как многие старые девы. Знала, что сегодня у Алхасовых будут гости и ей нельзя надолго покидать дом. Поэтому было выбрано место для встречи недалеко от дома. Место, хорошо известное в районе, но скрытое от посторонних глаз. И прийти сюда ее могли заставить только очень важные обстоятельства.

– Что случилось? – закричал Мирза, подбегая к ним. – Ему плохо, – невозмутимо сообщил Дронго. – Он что-то выпил? – спросил незнакомый мужчина, наклоняясь к Эркину. – Вы врач? – уточнил Дронго. – Да, – кивнул незнакомец. – Закройте дверь, – крикнул Мирза, увидев, как кто-то хочет войти. – Я влил в него сейчас почти полбутылки водки, чтобы нейтрализовать возможное отравление.

Он выпил третий бокал и мрачно подумал, что он редкий сукин сын. Посчитать количество женщин, с которыми он встречался за все эти годы, было достаточно сложно. Число получилось бы более чем внушительным.

Толстяк прав, нас, женщин, злить нельзя. Но сравнение с людоедом неверно. Почему? Разница между дамой в гневе и каннибалом заключается в том, что с ним вы можете договориться, а со свирепой женщиной – никогда.

У вас хватит окаянства заявить человеку, пославшему презент, от которого даже у домашней черепахи панцирь встанет дыбом: «Сделай одолжение, унеси этот кошмар как можно дальше от нашего дома?» А я вот не знакома с тем, кто способен честно сказать дарителю в глаза правду. Поэтому у нас в бане живут разнообразные чудища.

Марина прекрасный человек, она неконфликтна, готова всем помочь. А еще Вокина готовит такие вкусные блюда, что скоро все члены семьи будут покупать одежду на несколько размеров больше. Стая наших животных сразу полюбила супругу полковника и ходит за ней по пятам. Обожание собак связано с тем, что во время варки очередного супа или нарезки мяса у Вокиной может что-то из продуктов упасть на пол.

Я увидела небольшую платформу и встала на нее. – Не шевелитесь, – зевнул «гриф», – стойте смирно, не дергайтесь, измеряю... И вдруг на мою макушку упала книга. Судя по звону в ушах, это был «Толковый словарь живого великорусского языка», авторства Владимира Ивановича Даля. Да не один том, а все четыре сразу.

«Умная женщина прекрасно понимает, когда она должна выглядеть идиоткой».

Мужчина тяжело поднялся, мрачно хмыкнул и уставился на Ольхина. В его взгляде не было никакого испуга, а только дерзость и, показалось Ольхину, издевка. «Серьезный, должно быть, гусь, – подумалось Ольхину. – Ишь, как смотрит...»

Капитан что-то сказал сержанту, сержант вскинул автомат и пустил по крыше дома короткую очередь. Пули звонко и страшно защелкали по красной черепичной крыше.

Ольхин подал Гиви знак. Тот сделал ответный знак, отпрянул от стены, изо всех сил ударил в дверь ногой, и тут же вновь приник стене. Из-за двери тотчас же раздались два выстрела.

Ольхин упал на землю и засуетился, судорожно пытаясь вынуть из кобуры пистолет. За дверью раздались еще два выстрела, и две пули, пронзив тонкую деревянную дверь, с визгом ударились в стену.

Четверо из них были следователями, которым нужно было установить истину, а другие четверо, как ни крути, подозреваемыми: очень могло быть, что кто-то из них фашистский шпион и предатель.

В том, что группу «Салгир» кто-то предал, у Ольхина после беседы с Ласточкой не оставалось никаких сомнений. Уж слишком явственным был след, оставленный предателем.

Я сделала вид, что увлечена едой. В институте, где училась Дашенька, имелся лишь один интересный для студентки предмет, “Фольклор и сказки народов мира”. Я прочитала массу преданий, притч, небылиц и хорошо поняла: “Фраза мой дом - моя крепость” должна звучать иначе. Как? Если жена крепость семейной жизни, то муж в ней узник!

В душе каждой личности есть захоронка мрака. И у самых добрых, любящих всех людей она есть. Это состояние души, когда вы так устали, что нет сил видеть даже горячо любимого человека.Именно в такие минуты появляется захоронка мрака, формируется без вашего желания. Из нее вылетает энергетический шар. Сгусток мысленной плазмы ударяет в того, кому вы его отправляете.

– Не о том речь, – отмахнулся психиатр. – Вы нормальный? – Конечно, – кивнул полковник. – И кудрявый, – хихикнул Розов. – Следует признать, что шевелюра слегка потеряла пышность, – решил продемонстрировать критическое отношение к себе Дегтярев. – Но до лысины мне еще полвека. Я покосилась на блестящую, словно бильярдный шар, макушку Александра Михайловича и промолчала.

– Это научная разработка! – обиделся Илья. – Ее действие построено на отрицании действия. Ни один нормальный человек не станет запихивать в себя плод размером с кулак! И каждая психически адекватная личность спросит себя, каким образом челюсти связаны с умом. Вот вам и ответ! Тот, у кого мозгов нет, начнет выполнять задание. Ваш Дегтярев не может считаться здоровым!

Мафуня сладострастно умыла меня, потом неожиданно легко вспрыгнула на ограждение. – Немедленно вернись на балкон, – занервничала я. Собаченция тихо гавкнула и… перебралась мне на плечи. Пальцы разжались, я рухнула с лестницы. Полет занял долю секунды, но за это время Дашенька успела проститься со всеми, кого любит, приготовилась шмякнуться об землю, потом увидеть Ангелов.

Страшненькие тортики самые вкусные.

Оказывается, около пятнадцати лет назад в лесу возле этой деревни пропала девушка-студентка. Ее так и не нашли, и дело покрылось тайной времени. Вроде как эта самая девушка поехала с компанией на природу, а ночью пропала с концами.

Визит Гурова и Крячко открыл новые стороны дела. Кто бы мог подумать, какой-то рядовой курьеришка крупных аферистов, а на нем три покойника висят.

Мужчина отошел в сторону, достал телефон и принялся копаться в нем. Семен тем временем сделал себе кофе. Потом поставил стаканчик и зачем-то полез в сумку. Мужчина, который до этого брал кофе, быстро подошел и незаметно поменял стаканчики.

Конечно, у них со Стасом и так сейчас дел хватает. Второй месяц они уже ловят маньяка, который молодых девчонок-школьниц насилует, душит, прихватывает самое ценное и дает деру. За весну уже четыре случая.

«Легкая смерть, - подумал Лев Иванович. – Даже не понял, что случилось». Но что-то настораживало бывалого сыскаря. Что-то тут не так. Это Гуров нутром чуял. Либо интуицией. А она сыщика почти никогда не подводила.

Спасатели вытащили из машины тело худого высокого парня с разлохмаченными русыми волосами. «Похоже, и впрямь заснул, - подумал Гуров. – Лицо такое спокойное, безмятежное».

Шубин не стал больше ничего спрашивать у немца. Он просто выхватил «Вальтер» и выстрелил ефрейтору в голову. В ту же секунду Дозоров напал на водителя и ударом кулака впечатал его в радиатор.

Еще две пули пролетели рядом с Шубиным – на этот раз совсем близко. «Третья точно будет моей», – успел он подумать.

Шубин схватил пистолет и, не целясь, выстрелил в ближайшего немца, стоявшего у него на дороге. Тот еще падал, а разведчик уже перепрыгнул через него и с размаху ударил всем телом в дверь.

Нельзя было терять ни одной секунды! Случилось именно то, чего Шубин и опасался, идя на совещание. Нашелся знакомый убитого танкиста, который обнаружил подмену.

В тот же момент Дозоров ножом, который он заранее незаметно достал, ударил водителя в сердце. Все было кончено – машина оказалась в распоряжении советских разведчиков.

Однако Шубин ничего не стал просить у немца. Вместо этого он вынул пистолет, приставил его к уху полковника и нажал на спусковой крючок. Танкист свалился на сиденье, кровь залила и сиденье, и коврик под ним.

Сосновский выстрелил дважды в бандита за столом, который взялся за автомат и прыгнул влево, оставляя возможность стрелять и маневрировать Когану.

Машина вильнула и, не сбавляя скорости, понеслась по улице, а к безжизненному темному телу на снегу стали сбегаться люди. Буторин тоже подошел, глубоко засунув руки в карманы. Ему и без осмотра было видно, что человек мертв.

И тут Сосновский застонал, попытался привстать и повалился на пол. Женщина вскрикнула, кинулась к гостю и тут же замерла. По руке мужчины потекла кровь.

Коган, глянув в отражение в стекле, убедился, что за ним увязался самый молодой из этой троицы. «Хорошо. Заинтересовал я их», - усмехнулся Коган. Он осмотрел себя в стекло. Надо себе кликуху подходящую придумать. Филин! А что, очень даже похож.

Сосновский умудрился не показать, что ведет наблюдение за наблюдателями. А то, что они есть, он понял сразу. Двое, и действуют не очень профессионально. Или новички, или уверены, что «объект» даже не подозревает, что за ним кто-то может следить в таком глубоком тылу.

Он и машину оставил за квартал от места встречи, и время назначил точное, чтобы встреча произошла мгновенно, чтобы лично убедиться, что за лейтенантом нет хвоста. Ставки в этой операции слишком велики.

Утренние новости не прибавили настроения – только что сообщили, что этой ночью на адвоката Павлова было совершено очередное покушение, окончившееся неудачей. Горе-«врач» попытался сделать законнику перед сном укол, но тот, вероятно, что-то заподозрил и между ними возникла стычка.

Возле лавочки стоял Анатолий. Одет, как всегда с иголочки - темно-бордовый костюм, великолепно сидящий на нем, казалось, еще минуту назад висел на вешалке, тронутые сединой волосы аккуратно зачесаны назад, на холеных пальцах поблескивали золотые перстни.

Уланова Раиса Петровна, семидесятитрехлетняя пенсионерка была бы крайне удивлена, узнав о том, что ее скромная персона обсуждалась между мэром Сочи и владельцем крупной строительной фирмы. Еще сильнее бы пожилая женщина поразилась бы тому факту, что именно она и является генеральным директором вышеназванной компании.

Дай-то бог. Но пока мы возились на развалинах, поднимая наружу раненых, были и такие, кто снимал происходящее на телефоны или просто языком чесал. И среди них были здоровые крепкие мужики, которые наблюдали за происходящим, словно находились на развлекательном шоу, а не на месте трагедии, где погибло столько людей.

Он сам себе не мог ответить, для чего втянулся в это дело. По идее, свой гражданский долг он выполнил, и теперь должен отдыхать и наслаждаться теплым морем. Вроде все позади, подземных толчков больше не наблюдалось, а последствия землетрясения оперативно устранялись спасательными и оперативными службами.

Внезапно асфальт под колесами «БМВ» снова вздрогнул, как живой, и автомобиль резко повело в сторону. С трудом избежав выезда на встречную полосу движения, Артем вдруг подумал о старинных сказках про драконов. Тех самых дремлющих драконов, на которых ничего не подозревающие жители строили города и вели обычную жизнь.

После шоу, когда вся команда собралась чтобы отметить его завершение, у Исайя в фужере был дюшес, с запахом детства и почему-то осенней листвы под ногами. Он не пил совсем. И тогда с человеком на берегу залива он глотнул виски, потому что хотел погрузиться в суть вечернего приключения. Подумал, что так надо. Может быть, в этом была его ошибка? Он не ожидал, что всё закончится так грубо.

Мужчина был похож на седовласого мачо с фотографии из толстых женских журналов. Он обладал тем, что принято называть шармом. Он настолько умело контролировал свои эмоции и управлял их общением, что Дрозд чувствовала свою полную неспособность посмотреть на ситуацию собственными глазами. Она верила каждому его слову, однажды поймала себя на том, что слушает его, открыв рот.