Счастье должно быть именно таким – простым.

Почему любовь может причинять столько боли? Разве это не трепетное и сильное чувство, которое должно тебя делать только лучше?

— Нуарвилль — мрачное место, — ответил Фабиан, не сводя глаз с собеседника, — порой там сложно выжить охотнику на демонов, для этого нужны особые навыки. Но я привык. И даже люблю его. Это место позволило мне стать тем, кто я есть, и по большей части я доволен своим положением.

Демоны и люди никогда не будут жить в мире. Мы слишком разные по натуре и происхождению. Но наша общая битва прекрасно показала, что друг без друга нам не выжить.

Мы успокаиваем себя тем, что мертвые живы, пока мы их помним, они незримо присутствуют рядом с нами. Постарайтесь думать об этом, когда тоска будет становиться невыносимой.

До какого-то момента я считал, что демоны не способны на чувства. Но оказалось, что в этом вы ничем не отличаетесь от нас.

Мысли о Джоан немного ослабили тугой клубок из ненависти, свернувшийся в середине груди. По ве- нам вместо яда заструилось тепло. Фабиан поразился странному ощущению. Он уже давно заметил, что в обществе Джоан ему спокойнее, но мысли о ней впервые согрели его на физическом уровне.

Твои поцелуи лечат лучше любой магии.

Рольф Стенкло был последним, кто видел Лолу живой, и когда сорок лет спустя он попытался воскресить память о ней, это стоило ему жизни. Разве не странно? Эрика не верила в совпадения. Что-то связывало Лолу, Рольфа и их смерти. Оставалось понять, что именно.

– Люди убивают и за меньшее, – вздохнул Франк и опять глотнул пива. – Я знал одного парня, который до смерти забил соседа за то, что его кот мочился на его клумбу. Люди есть люди.

– Отдохнуть? – Луиза посмотрела на окровавленные руки: – Они мертвы. Как я могу отдыхать? Патрик не ответил. Перед его глазами возникли мертвые мальчики в ярких пижамах. Он сжал кулаки. Никому не будет покоя, пока они не найдут того, кто это сделал.

Тут Хеннинг осекся на полуслове, а Элизабет громко вскрикнула. У Луизы спереди на свитере были пятна. И на рукавах тоже. Сделав несколько шагов, она подняла руки. Теперь было ясно, что это кровь. Рот Луизы открылся. Взгляд устремился на окно. А потом раздался крик, заставивший землю содрогнуться под их ногами.

– Я слышала что-то про пистолет для забивания гвоздей… Патрик кивнул и дописал: «Гвоздомет». – Все верно. Орудием убийства послужил пистолет для забивания гвоздей, который злоумышленник, по-видимому, нашел на месте. Из чего следует, что убийство не было спланировано заранее.

Рольф нехотя пошел открывать. Он не любил, когда его беспокоили во время работы, но неожиданный визитер оказался настойчив. – Так это ты? – удивился Рольф, открыв дверь. – Ну, здравствуй… И отошел в сторону, пропуская того, кто стучал.

Его мысли и эмоции были направлены не на Хелену, а на самого себя. Все обаяние и привлекательность оттого затухали. Беспокойство юноши, столь очевидная жажда поддержки теперь разбивались о скалы ее равнодушия.

Смерть будто сидела у нее на плечах, как дух или какой-нибудь демон.

Мужчина не пытался выглядеть аристократом, подобно месье Пэти. Он им являлся.

Устроить исчезновение двух гостей проще, чем публично оправдываться за одно убийство. Жаль, что вы не понимаете этого.

Идти недалеко, позвонить недолго, а дальше длинная песня. Сначала нужно уговорить начальство, сделать запрос на вертолет, и это лишь часть проблемы. В лучшем случае вопрос решиться завтра к обеду, а снег закроет лыжню уже к утру.

Он завел трактор, вырулил в сторону Сухни. Отъезжая от его дома, Кирилл из машины глянул на деревеньку, неплохо, надо сказать, смотрится: три дома, за ними низенькая «пузатенькая» часовенка с крестом. Заглядывал он в эту часовенку, в третий по счету дом заходил, ничего подозрительного не обнаружил.

В Капищах никого, только боги языческие живут. Диконов их и настрогал, они у него там как живые стоят, — поежился участковый. — Я долго не выдерживаю, тоска такая смертная наваливается, жуть!

Пожелтевший от клея и времени лист висел на стене под надорванными обоями. Номер сто пятьдесят, среда, двадцать четвертого декабря пятьдесят восьмого года. Официальная правда о пленуме ЦК КПСС, с заключительным словом выступил товарищ Н.С. Хрущев.

Угнетала не сама глушь, а ее бескрайние просторы, на которых затерялась Варвара Карпова двадцати трех лет от роду. Девушка уже четвертый год в розыске, дело ее досталось Кириллу в наследство от предшественника по должности.

Женщина — существо нечистое, неисчислимое множество их пороков может повергнуть в уныние даже сильного духом мужчину. Но Адама бесовские соблазны не пугают, он знает, как очистить порочную душу.

<...> есть дураки и дураки. Человек, который любит других с простотой открытого сердца, верит в других независимо от того, кто они, даже если его обманут или даже предадут, - такой человек в нынешнем мире будет списан как дурак.

- Чистота сердца... Нынешние молодые люди не воспринимают эти слова - эти слова их не трогают. Молодежь считает, это никому не нужно, это нельзя использовать для продвижения в мире. Такова трагедия бедной страны <...>.

"Не все в мире, - думал он, - рождаются умными и сильными <...>. Среди множеста звезд не небеопределенно есть такие, что не излучают яркий свет, но они все равно видны, и можно любоваться их красотой. И никто не может отобрать у слабых кусочка этой красоты, если продолжать жить - упорно и настойчиво".

Говорят о мужьях-подкаблучниках, но быть под каблуком у собственной сестры - такого, наверное, еще не бывало.

Твоя безопасность — главное для меня. Ты можешь не одобрять моих методов, но знай: все, что я делаю, я делаю для твоей защиты.

— Я поднаторела в искусстве таить обиды. — Ты также поднаторела в искусстве прощать мужчин, которые не заслуживают твоего прощения.

— Я твой монстр. Тот, который будет противостоять всем остальным, чтобы защитить тебя.

Ты управляешь многим, Лоркан Рибио, но ты определенно не способен управлять ритмом моего сердца.

Моя душа желает свободы, и никто, кроме короля воронов, не способен мне ее предоставить.

Тюрьма в небе все еще тюрьма. И никакие звезды не придадут ей лоска.

– Приведи мою дочь сюда, и я скажу ей это лично. Ярдли долго молча смотрела на него, недоумевая, как она могла любить вот такое? – Эдди, уясни вот что: я скорее умру, чем позволю ей встретиться с тобой. – Возможно, ты все равно умрешь, – усмехнулся он.

Какое-то мгновение Ярдли молча смотрела на дочь. – Да, мы его обязательно найдем. – Если он действительно подражает Эдди, для него высшей наградой, возможно, будет расправиться с нами, – спокойным тоном произнесла Тэра, уставившись себе под ноги. – Убить семью Эдди Кэла.

– Тут существует один-единственный путь. Эдди Кэла должны казнить. Он предпочтет умереть, но не выдать информацию задаром, поэтому вы можете отмахнуться от него, посчитав, что он говорит неправду, или… – Или? – Или дать ему то, что он хочет. – А что он хочет? – Вас.

Ярдли остановилась перед дверью в спальню. Двустворчатая дверь с бронзовой фурнитурой. Она мысленно представила себе, как Айзек утром распахнул обе створки… и увидел то, что увидел. Взявшись за обе ручки, она толкнула двери, как это сделал бы ребенок. Казалось, комната встретила ее безмолвным криком.

Ее бывшая начальница, вышедшая в пятьдесят лет на пенсию и открывшая ресторан, как-то посоветовала ей: «Покажешь свои чувства – и ты просто эмоциональная женщина, которой нельзя доверять. Будешь держать их в себе – и ты холодная сука, которой нельзя доверять. Выбирай, что тебе больше нравится».

Эдди Кэл. По профессии он был художником и скульптором. Из тех, кто всегда ходит в джинсах и футболке, заляпанных разными красками. Ярдли очень любила это в нем – полное безразличие к мнению окружающих. Она находила это неотразимым. Лишь потом, когда всплыли совершенные им убийства, Джессика поняла, что у него это получалось бессознательно.

Из угла спортзала, наполовину скрытый тренажером, на нее неотрывно смотрел мужчина. Обычный на вид человек средних лет, с прилизанными волосами и странной улыбкой. Этого человека она теперь прекрасно знала. Слишком часто видела его на той фотографии. Род Гловер. Он здесь! Следит за ней!

Тизеры, трейлеры. Напряженное ожидание. Хайп. Создать хайп важнее, чем сделать само дело. Именно хайп ставит тебя в центр внимания. Кто бы мог подумать, что в наши дни даже серийным убийцам требуется грамотный маркетинг? Выходя из подвала, убийца широко улыбался. Новая идея крутилась в мозгу и обретала все более реальные очертания…

– Зои, а что говорит твое чутье? Она закусила губу. – Да, будут и еще. Он не хотел убить девушку по имени Николь Медина. Просто хотел кого-то закопать живьем. Это его фантазия. – Вот и мне так кажется, – Грей кивнул. – И раз он назвал свое убийство «эксперимент номер один»… – Велики шансы, что уже планируется эксперимент номер два.

– Что за чудовище могло такое сотворить? – Не чудовище, – машинально ответила Зои. Фостер прищурился, и она пояснила: – Вы имеете дело с человеком. Не с чудовищем. А человека можно изучить, понять. И поймать.

Контраст между спокойной, сосредоточенной работой мужчиной в верхней части экрана и истерикой девушки внизу заставил Тейтума вздрогнуть. Перегнувшись через плечо Зои, он поставил видео на паузу. Вопли прекратились, и Грей вздохнул с облегчением. – Что это? – Видеосъемка: женщину хоронят живьем.

Однажды Тейтум слышал, как двое агентов за спиной у Зои называли ее «стервятницей», и позже понял, почему. Сквозило у нее во взгляде что-то хищное – и такое, словно она видит человека насквозь, читает его сокровенные мысли. Ну и добавьте к этому длинный острый нос, кончик которого слегка загибается вниз, точно клюв.

Отказываясь верить собственным глазам, ученый хотел, чтобы была запечатлена каждая секунда происходящего. Внутри морга в соляной ванне все еще лежали головной и спинной мозг. Спинной теперь корчился в растворе. Из извилин и борозд мозга, извиваясь в воздухе, тянулись сотни щупалец длиною в фут.

Похитительница Квона посмотрела на Грея и Сейхан. У женщины были темные, коротко стриженые волосы, дымчатые глаза и миндального оттенка кожа. Грей знал: все это фальшивка. Он мысленно снял с нее парик, убрал косметику, контактные линзы, даже латекс, который расширил ее скулы. И представил себе бледную женщину, чистый холст… – Похоже, ваша экскурсия подошла к концу, – сказала Валя.

– В то время как остальные клетки тела – в каждом органе и ткани – подверглись процессу биоминерализации, центральная нервная система осталась не затронута. Мозг и позвоночник, похоже, остались практически прежними. Проглотив свой ужас, Цзе Дайюй изо всех сил старалась говорить спокойно: – Как вы думаете, почему они остались целыми? Хэн не стал отвечать, лишь покачал головой.

Мать Сейхан на переднем пассажирском сиденье покачала головой. – Они наверняка попали в засаду, – сказала она с уверенностью в голосе. – Мы должны предположить, что ваш друг мертв. – Вы не знаете Ковальски, – сказал Грей. Сейхан молча согласилась. Этого человека было почти невозможно убить.