— Ты выглядишь потрясающе. Великолепно. Как та Пикси Рэй, которую я всегда знал.

Она была так потрясающе близко, и, наверное, именно к этому и стремилась моя душа. К любви. В любом возрасте. И в будущем, которое меня ждет. Теперь я знал, почему так скучал по ней. Моя душа кровоточила без нее.

— Я люблю тебя уже много лет. Каждый день. И я знаю, через что ты прошла. — В глазах Гейза стояли слезы. Он вытер ту, что побежала по щеке. — Я буду с тобой всегда, когда ты захочешь.

Это она. Я снова чувствовал запах ее клубничного шампуня, а россыпь веснушек на переносице была моим личным созвездием, о котором я так мечтал.

Этого не должно быть в любовной истории. Но мы — он и я — никогда не поступали правильно.

— Я не владею тобой, Вэрали, как не владею ни одной звездой на небе, — сказал он между резкими движениями. — Но ты все равно моя.

Его годами тренировали терпеть боль, невзирая на то, насколько она сильна. Все это из-за рисков, на которые он шел в своих разведывательных поездках на Алерон. Люди, возможно, и были слабее, но если на краю горы много валунов, они в конечном итоге становятся причиной оползней.

Всю свою жизнь девушка чувствовала, что ей чего-то не хватает. Вэра думала, что это связано с ее желанием покинуть оружейную и увидеть мир, но это было совсем не так. Дело всегда было в нем.

Я выкую нашу связь из проклятой богом стали.

Люди не были способны понять то, чего они сами не испытывали. Жалость определенно существовала в этом мире, но истинное сочувствие было не более чем мифом, созданным теми, кто стремился себя превознести.

Его айтанта. Его спутница. Девочка, в которую, как дразнила его семья, он однажды влюбится. Для нее были его клинки, она была главной целью его тренировок. Все, что он делал, было для нее. И он потерпел неудачу.

— Мне вот одиноко. — Голос его был тих, но Мерритт знал, что дом его услышал. — Мне уже очень давно одиноко. Конечно, у меня есть друзья, коллеги, так что я не в полной изоляции. Но все равно это чувствую. Это глубокое, непроходящее одиночество. Такое, которое пустотой поселяется в костях.

Ей не нужна была магия, чтобы увидеть светлое и полное радости будущее для них обоих.

Его остров. Это была такая дикая мысль. Был момент, когда ему казалось, что бабуля завещала его в качестве проклятья. Но, сказать по правде, это место оказалось приятным приключением.

— Магия, — осторожно начала она, — искусство умирающее. Заколдованные дома — тем более. Они критически важны для нашей истории. Они сохраняют то, что мы не можем, заклятия, давно утерянные из-за причуд генеалогии, ибо когда у магии нет смертного тела, она не может угаснуть или рассеяться.

В сущности, этот дом был испытанием, а преодолевать испытания — значит делать прогресс, а прогресс — это, насколько Мерритт знал, успех. Прогресс — это что-то, чего он мог добиться сам, независимо от того, что потерял – или кто его бросил — по пути.

Хаос — это отсутствие порядка, но если что-то уже в состоянии хаоса, тогда беспорядок для него — это порядок.

Когда кто-то рядом с вами всю жизнь, что бы между вами ни происходило, держитесь вместе. Этот человек может ошибаться, но это не имеет значения в сравнении с той прочной связью, что существует между вами. Вы — поддержка и опора. Что бы ни случилось, вы должны защищать друг друга.

Я не должна была близко подходить к Демиру. Мне следовало держаться от него как можно дальше. Но все же меня тянуло к нему. Он занимал все мои мысли. Его тайны манили, и я все больше тонула в них.

Дом — это такое сильное слово, которое нужно про- пустить через себя, чтобы понять его значение. Дом — это то, что мы всегда храним в своем сердце.

Иногда люди способны рискнуть и пройти через многое, что причиняет им боль, ради тех, кого они любят. Когда человек готов на все ради счастья своих близких, он не обращает внимания на препятствия на своем пути.

Мы пообещали не покидать друг друга, быть плечом, на которое можно опереться в любой трудной ситуации, оставаться друзьями и сестрами, пока судьба не разлучит нас, и это обещание стало своего рода клятвой.

Настоящие друзья подобны звездам, и ты видишь их, когда наступает темнота.

В этом королевстве очень мало тех, кому ничего от меня не нужно. Я дорожу этими немногими.

У этой хрупкой девушки, возможно, сила воли морского змея, но совершенно точно не хватит сил, чтобы сдвинуть меня.

Никто не может владеть небом, никто не может владеть морем, никто не завладеет мной.

Люче, может, и далеко до совершенства, но это мой дом. Здесь мой народ. Мои друзья. Мой змей. И, может быть… только может быть… мой трон.

Я — королева… Так нелепо звучит. И все же… и все же я могу представить себя рядом с Данте, и не то чтобы мне не нравилось об этом мечтать.

Нонна называет меня мечтательницей, но с чем я остаюсь без мечтаний?

Нет ничего постыдного в том, чтобы быть неправым, пока ты можешь извлечь из этого урок.

Ты ненавидел его, потому что он был Неблагим. Разве это не глупо? Райдекар не ошибался. Мы слабы, слепы и глупы, потому что нас разделяет такая чепуха.

Потому что Райдекар не ошибся. В глубине души она мечтала о нем.

Рисса была похожа на дикую птицу, которая так и не научилась летать и жила в клетке. Но ее когти все еще оставались острыми, а крылья — сильными.

Большинство людей были сосредоточены на собственном счастье, своих потребностях. Мечты Райдекара были лишь о благополучии его народа. Он грезил о празднике, где все смеялись и танцевали без страха перед завтрашним днем.

Однажды на свете жил кошмар, который полюбил короля. Жил-был король, породивший кошмар. Вести о рождении Риссы разлетелись по земле подобно пыли. Минуло сто лет, а она все еще слышит чужие перешептывания о зловещем королевском ребенке.

Она не нуждалась в Гибели призраков или в Железном Она действовала опрометчиво и смело, в то время как он – вдумчиво и с подготовленной стратегией. Ей нравилось смеяться и находить что-нибудь забавное даже в самых мрачных ситуациях. Он же относился серьезно и с уважением ко всему, даже к тем, кто желал ему зла. Они не отражали друг друга, а скорее, дополняли.

Рен олицетворяла собой все неправильное в его мире, но в то же время она была единственной правильной составляющей его существования. Единственным, что имело смысл.

Иногда неприятности сами находят нас, независимо от того, ищем мы их или нет.

Кажется, чем мрачнее участь, нависшая над Владениями, тем ярче сияет Дом Костей.

Смерть так же неизбежна, как рассвет, и с новым днем восстанут и новые мертвецы.

Она не нуждалась в Гибели призраков или в Железном Сердце, потому что сама была клинком – оружием, которым нужно уметь владеть, силой, с которой нужно считаться. И нежить покорится ей.

Я готов пожертвовать годом, если это означало, что я смогу спасти свою семью, друзей и весь этот безумный мир. Что бы ни случилось, что бы ни ждало меня в будущем, я буду просто использовать отведенное мне время по максимуму.

Я был согласен пожертвовать гораздо большим, — и даже собственной жизнью, — чтобы спасти то, что когда-то презирал. «Я и правда изменился».

— Только ты можешь решать, как прожить свою собственную жизнь, это твой выбор, крутой парень. А я поддержу любое твое решение.

— Я не собиралась жаловаться. Просто мне бывает трудно, вот и все. Иногда хочется, чтобы у меня был выбор, как у всех остальных.

— Мы все сожалеем, Итан, — сказал он. — О вещах, которые не можем изменить. Событиях, которые лучше бы никогда не происходили. Мне и самому это хорошо известно, но есть кое-что, о чем я никогда не пожалею — это встреча с твоей сестрой.

— Подумай о своих поступках. Еще есть время, чтобы положить всему конец, выбрать другой путь.

Ее защита — его обязанность. И, если надо будет, он полезет в пасть к богам ради нее.

Ты, как и я, слышишь, как сама судьба настойчиво шепчет тебе в ухо. И если ты решишь пойти за ней, я буду рядом.

— Ты не можешь быть невидимкой, звездочка. Ты сияешь слишком ярко. Сулиан может спрятать тебя, похитить твое будущее и уничтожить душу, но у него никогда не получится унять твой огонь.