Никаких сожалений, только любовь…

Она погрузилась в фильм, а я тупо смотрел в телевизор. Потерялся в своих мыслях, не в силах постичь величину сердца своего брата. Человека, который в момент прощания попросил любовь всей своей жизни полюбить кого-то еще.

— Это будет горько-сладкий день, но в итоге любовь должна восторжествовать, да? Для всех нас, Кейс, — добавила она шепотом, как будто делилась со мной секретом.

Скажи это. Сейчас или никогда. У тебя больше никогда не будет такого шанса. — Я люблю тебя, — проговорил я сквозь стиснутые зубы.

...Ты поступила так, как и должна была, чтобы справиться с болью. — Жесткие нотки в его голосе смягчились, как и пристальный взгляд на меня.— Но больше так не делай. — Не буду, — кивнула я. — Кейси, обещай мне никогда не исчезать, ладно? Обещай! — Я обещаю.

Что мы, как не наши воспоминания? Кто мы без них? Где мы находимся в этой жизни? Они привязывают нас ко всем «кто», «что» и «где». Без памяти мы все равно что мертвы. Внутри амнезии я не умерла физически, но застряла между двумя мирами. Как призрак.

Прошлое не перепишешь, а будущее еще не создано. Все, что у нас было, — это сейчас.

Он дал мне так много и никогда не просил ничего взамен, и на земле не было другого места, где я хотела бы оказаться. Только с ним.

Я пытаюсь вспомнить. Что-то. Что-нибудь. В моей голове тишина. Пустота. Я потерялась.

- Ничто не длится долго, хорошее или плохое, - поправила она, и ее глаза сияли тысячами огней. - Вот почему мы должны жить так долго, как можем. Изо всех сил ловить каждый момент.

Он оттолкнулся от двери. - Я слышал, ты собралась в Нью-Йорк. Я смотрела на него, и сердце разрывалось от счастья. - Я думала, ты меня оставил. - А я сказал, что никогда от тебя не откажусь.

Когда мы спотыкаемся и падаем, мы придаём слишком большое значение самому факту падения и неудачи, зачастую забывая о том, что нужно искать выход.

— Но, знаешь, какую клятву я забыла принести? Любить себя и доверять себе. Возможно, у меня ничего не получится, но я не привыкла отступать. Когда мы спотыкаемся и падаем, мы придаем слишком большое значение самому факту падения и неудачи, зачастую забывая о том, что нужно искать выход. Тебе так не кажется?

Ветви перестают царапать его кожу и расступаются. Человек глядит на свои шрамы с гордостью, ведь он вышел из темного леса переродившимся. Он стал сильнее, испытания его закалили. Он становится мудрее. Он меняется. А еще он благодарен за полученный урок.

Единожды рожденный человек идет по дороге своей жизни, и когда та заводит его в темный лес трудностей, боли, потерь или страха, человек останавливается и отказывается делать следующий шаг. Он пытается убежать той дорогой, по которой пришел в лес, но не может ее найти, она закрыта навсегда. Поэтому человек живет, уверенный в том, что мир суров и несправедлив.

Я начинаю гадать, был ли его уход предначертан судьбой, дабы показать мне, что все те красивые слова ничего не значат, если за ними не стоит настоящее чувство.

Принятие, — подумала я. — Это и есть любовь.

Ты получаешь обратно то, что отдаешь. Негатив притягивает негатив. Позитивная энергия соответственно — позитивную. Что бы ты не отправила во Вселенную… будет услышано. А затем ты получишь ответ.

В жизни нет путеводной карты. Всякое случается, люди реагируют по-своему, и ни один человек не будет поступать одинаково.

Мы созданы из сильных и слабых сторон, каждый из нас.

— Я знаю, в прошлом я только и делала что отдавала всю себя. Была единственной, кто пытался удержать отношения. — Ты удерживала их, потому что любила? Или потому, что тебя пугала перспектива остаться одной?

Именно чувства делают нас людьми.

Мои мужчины были покрыты татуировками, с огромным количеством пирсинга и продуманной стратегией отступления после того, как мы переспим. Парень же на кухне выглядел так, будто готовил завтрак для случайной женщины, которая оставалась на ночь, и вместо того, чтобы выгнать ее, он говорил: «Чувствуй себя как дома». Милашка с большой буквы. Но боже, у него было очаровательное лицо.

…и хотя большинство стихов не трогали меня, Дена произнесла строчку, которая не выходила у меня из головы: "Вы не капля в океане, вы целый океан в капле". Я посмотрел на Кейси, сидящую рядом со мной. "Она не просто океан. Она – целая вселенная".

Я сидела в темном, узком пространстве, подтянув колени к груди, стараясь казаться меньше. Мне хотелось превратиться в невидимку.

Мы не помним дни, мы помним моменты.

Но люди занимают в нашем сердце определенное место, и попытки втиснуть их в другое принесут лишь страдания и боль.

Неплохо, но недостаточно хорошо. Удивительно и печально, насколько точно эти слова описывали мою жизнь в эти дни.

Удивительно, какой одинокой можно быть, когда вокруг столько людей.

Радость, наслаждение, любовь… Они вознесли меня так высоко: выше, чем это возможно. Затем ветер изменил направление и воздушный поток устремился вниз, отправив меня в свободное падение. И я беспомощно падала, глядя на приближающуюся землю.

…Я лечу, планирую. Надо мной нейлоновые паруса, и я крепко сжимаю регулировочную планку. Воздух теплый, небо отливает синевой и золотом — на Кахулуи опустились сумерки. Мой дельтаплан то ныряет вниз, то воспаряет вверх. Ветер меняется, и я лечу в его потоке, все выше и выше, пока острова подо мной не начинают казаться лужицами песка в зеленой огранке.

Ее родители как будто знали, что она вырастет живым воплощением осени. Волосы рыжие, как лес в октябре, когда опадают листья. Глаза светло-карие, но в радужках вспыхивают золотистые, зеленые и янтарные искорки, а сами глаза печальные.

— Притормози. Тебе только что разбили сердце, а ты уже карабкаешься обратно на край пропасти, собираясь снова спрыгнуть...

Я лежал неподвижно, постаравшись устроиться поудобнее, насколько позволял рюкзак, который я так и не снял. Небо в Сирии совершенно не похоже на небо в Бостоне – там ночные огни затмевают свет звезд. Даже в Амхерсте я не видел такого огромного, черного неба, сплошь усыпанного яркими звездами, сиявшими, словно бриллианты. Интересно, видела ли Отем такое небо у себя в Небраске?

— Отем сказала, что любит мою душу. Вот только моя душа… мне не принадлежит — проговорил Коннор с горечью. Он указал на меня пальцем. — Моя душа — это ты.

Я любил ее. Мое израненное, покрытое трещинами сердце боялось любить, и все же я любил Отем Колдуэлл. Моя душа пела слова, которые я никогда не скажу ей вслух.

Порой честные ответы принимают за грубость.

Сердцу нельзя приказать, нельзя навязать любовь.

Ничто не заменит любовь и тепло родителей

Разве одно касание может вызывать столько необъяснимых чувств?

Наверное, это черта цыганского характера — делать все, о чем просит твоя душа.

Сейчас все в твоих руках, но я хочу, чтобы ты сделала правильный выбор. Возможно, я не могу дать тебе беззаботную роскошную жизнь, я не могу тебе дать положение в обществе, но я могу дать тебе заботу, семью и любовь. Это должно перевесить все материальные ценности. Выбор за тобой.

Любовь — это не просто слово. Любовь — это физические проявления, это трепет, это момент неловкости, это румянец на щеках.

Я согласна провести с тобой тысячи вечностей. Чувствовать тебя. Любить тебя. Встречать, терпеть и даже иногда злиться. Хочу следовать за тобой, куда скажешь. Хочу быть твоей.

Диаблери соединит вас навеки. Одной кровью. Вы будете чувствовать друг друга на расстоянии. Каждый из вас будет ощущать чувства другого. Если ей больно, то ты будешь знать об этом. Если тебе грустно, она тоже об этом узнает.

Он просто любил ее. Это было видно. Они играли друг с другом, постоянно задевая. Вечные споры драйвили их чувства. В этом была их изюминка. Это были интересные отношения, на которые хочется любоваться.

— Если любовь подразумевает делить горести и радости, то и чужие тайны, которые ты носишь в себе, которые давят и гнетут тебя, выедают тебя, как черви, ты обязана делить. Поделившись, ты избавляешься от части груза. Если это любовь. Но ты молчишь. — Ты тоже о многом молчишь. — Да. И ты даже не представляешь, как мне хочется тебе все рассказать, но я молчу ради твоего спокойствия.

— Ален, я хочу, чтобы ты меня любил, — шептала она ему на ухо. — И неважно, что для этого тебе нужна моя кровь. Так же, как мне твоя. Если в этом заключается любовь, то я готова тебе ее отдать.

Сталин буквально на глазах становится удивительно актуальным, потому что вызовы истории, которые стояли перед ним тогда, почти идентичны сегодня. значит, пришло время снова изучать Сталина, чтобы не повторять его ошибки и заблуждения, а повторять только победы, которые у него точно были.

Пока мы не найдем Сталину правильного места в истории России, мы не сможем ответить на главный вопрос: в какой стране мы живем? А еще – как нам нужно сегодня строить Россию, чтобы она не умирала один раз в сто лет?