Утро, начавшееся с привычного служебного инструктажа в участке, казалось, ничего особенного не предвещало. Но в глазах Ноу и Шина читалась надежда, смешанная с отчаянием. Когда они взяли такси и назвали адрес, куда их следовало доставить, водитель посмотрел на них так, будто что-то хотел сказать, но потом, видимо, раздумал и включив передачу нажал на газ.

Вместе с тем, Зорге знал, что в японской армии, на фоне затяжной кампании, стало нарастать недовольство среди солдат и в офицерской среде, рушилась дисциплина. Проблема в военной структуре более, чем серьезная. Вдобавок ко всему, Японию, как мощный спрут, охватывали финансовый и политический кризисы. Одзаки сообщал: в кабинете премьер-министра Коноэ полное разногласие в выборе приоритетов.

Клаузен, словно, предчувствуя, что полиция на достигнутом не остановится, решил приехать в госпиталь, для того чтобы встретиться с лечащим врачом. Ему необходимо было укрепить свое положение на случай, если у кого-то возникнет желание глубже копнуть вопрос: почему не коллегу из журналистского цеха, или представителя германского посольства вызвал Зорге сразу после аварии, а его?

За рулем автомобиля, Макс старался, как мог быстрее добраться до госпиталя. Зорге находился все еще в приемном покое и был в сознании. Вокруг него суетился медицинский персонал. Дежурный доктор, увидев вошедшего после того, как тот представился, сообщил, что это он вызвал его по просьбе пострадавшего. Макс попросил доктора разрешить ему подойти к Зорге. Доктор разрешил, но предупредил, что б, не н

Отт кивнул, вскинул руку в нацистском приветствии, повернулся кругом и покинул обставленный старинной мебелью, обвешанный картинами в тяжелых рамах и гобеленами до потолка, высокий кабинет рейхсминистра. Отт был уверен в себе и готов выполнить любой приказ высшего начальства точно и в срок.

Стол был накрыт на лужайке, сервированный тарелками с булочками, колбасками, сыром. Тут же стояли кофейник и маленький молочник со сливками. Подошел слуга, разлил горячий напиток по чашечкам и удалился. Завтрак прошел в непринужденной беседе о впечатлениях Ойгена от берлинской поездки.

Вот теперь, когда невероятность и масштабность подвига Чуйкова для нас очевидны, самое время вернуться к его биографии. Родился крестьянский сын Василий Иванович в селе Серебряные Пруды Тульской губернии в 1900 году. Его отец Иван Ионович Чуйков славился огромной физической силой — первый в селе кулачный боец.

После трагической смерти генерала Лазарева князь Цицианов предложил Котляревскому продолжить службу его адъютантом, но Пётр Степанович предпочёл служить в армии и принял под своё начало роту 17-го егерского полка.

Стоит сказать, что итальянцы вновь попытались разыграть карту предательства, и у них даже появились первые успехи на этом поприще. Уакшим Буру, правитель провинции Сокото, договорился с колонизаторами, но его погубил случай и… русские.

Кто же виновен в таком избиении отборных частей? Начальника штаба Верховного главнокомандующего. Генерал Алексеев – это говорит большинство исследователей. В феврале 1917 года именно он разошлет телеграмму командующим русской армией, и скрыл от царя ответы, где была готовность поддержать Николая II.

Русская армия перешла границу и быстро установила контроль над территорией вассальных по отношению к Османской империи Дунайских княжеств. Что такое Дунайские княжества? Это общее название княжеств Валахии и Молдавии, возникших в ХIV веке и находившихся в вассальной зависимости от Османской империи.

Имя корабля очень часто в истории известнее имени его командира. Убедиться в этом несложно. Если вы не моряк военный или штатский, то несколько героических и легендарных кораблей русского флота вы все равно назовете. Крейсер «Варяг», крейсер «Аврора». А как звали их командиров, чья воля и действия вели эти корабли в бессмертие и сделали частью истории?

– Теперь понимаешь? – спокойно произнес Гнев. – Да, – так же спокойно ответил Коля. – Поможешь мне? – Да, теперь помогу. Добро пожаловать, – ответил мужчина, окончательно впуская в себя новую личность. Ася удобно устроилась, пообвыклась. Она сжала и разжала пальцы Колиной руки, кивнула его головой. Удовлетворенно и облегченно хмыкнув, Гнев занял отведенное ему место, моргнул разноцветными глазами

Все началось с едва уловимой пульсации. Даже не пульсации, а, скорее, намека на нее. Позже импульсы усилились, стали более явными. Затем, и вовсе, превратились в четко осязаемую вибрацию. А вместе с вибрацией пришли и голоса.

Трепещущий на ветру огонек на мгновение озарил пространство тусклым заревом, отчего старая станция стала напоминать древнее захоронение. Когда-то давно один мамин приятель рассказал маленькому Вите старую байку, которая уже сто лет ходит среди Новозарьевской милиции. О таинственной фигуре, которая появляется по ночам на крышах домов и забирается иногда в квартиры к плохим детям, чтобы высосать из

Я, Дима, на этом свете давно живу и понял одну вещь. Иногда чем меньше вопросов задаешь, тем крепче спишь по ночам и тем больше платят. Может, там икра какая-нибудь от браконьеров, или бухло подпольное. Мне, собственно, все равно. Вот ты говорил, у тебя принципы есть? У меня тоже: моя хата с краю. Ну, а начну я нос совать куда не надо, уволят и найдут кого посговорчивее.

Перебирая и отсеивая варианты, я уже начал думать, что Прыгун – это сама смерть. Или Рок. Можно называть как угодно. Фатум, который приходит к тем, чье время пришло. Неотвратимость, которая носит берцы сорок второго размера. Я усмехнулся. Если это так, то, пожалуй, правды мне не узнать никогда.

Она прикурила и облокотилась на поручни. Если бы она вдруг решила поглядеть на звезды или еще зачем-нибудь подняла голову, это было бы самое жуткое и, скорее всего, последнее, что она увидела бы в своей жизни. Впрочем, я прекрасно понимал, что жить ей в любом случае осталось недолго. Застывшая на стене фигура находилась в каких-то тридцати сантиметрах от ее макушки.

Есть у меня список того, что неизбежно притягивает мое внимание: мексиканская еда, «Звездные войны», мускулистые спортсмены и пончики...

Внезапный треск в кустах заставил Никиту вздрогнуть. Не раздумывая, он рванулся вперед. Желтый луч нервно запрыгал по веткам, выхватывая из мрака то один куст, то другой. На мгновение ему показалось, что в глубине чащи ветви действительно качнулись сильнее, чем от ветра. Или почудилось?

Ей во всем сегодня сопутствовала удача, словно звезды помогали. Увидев в столовой Бориса, поглощающего ужин в одиночестве, Туся только кивнула сама себе: у нее все получится. Она убьет козла, как и расписала в красках девчатам на ресепшен. Козла, который всех замучил.

Никита прокручивал запись снова и снова, отмечая странности. Вот Туся, не замечая людей вокруг, резко встает из-за стола и выплескивает компот в лицо Бориса. Кадр двигался за кадром, вот ее пальцы сжимают стакан так, что белеют костяшки, вот Борис, вспыхнув, что-то гневно кричит, но звука нет, только лицо с искаженной гримасой.

Грабители, которых они в тот год ловили, работали жестко и методично. Выслеживали и убивали дальнобойщиков, перевозивших новенькие «Лады» и «Нивы» с автозаводов Жигулевска и Тольятти. Останавливали фуры на глухих трассах, ликвидировали водителей, чаще всего выстрелом в затылок, угоняли машины, а потом перепродавали их через подпольные авторынки.

Герман вспыхнул. Его взгляд заметался. — Ты мне надоел, Коломбо! Проверяешь, кто мог мне отомстить? — Или с кем ты мог быть в сговоре. Теперь восемь пар глаз смотрели на Никиту одинаково — возмущенно. Надо же. Прямо круговая порука.

Никита улыбнулся. У него была добрая, немного глуповатая улыбка, и он ею пользовался, когда нужно было усыпить бдительность свидетеля или подозреваемого. «Что с меня взять? — как бы говорил он, улыбаясь. — Я безобидный простак и не причиню никому вреда». Уловка сработала и сейчас.

— Но между убийцей и его идеальной жертвой существует особая связь. Связь, мешающая покончить с этой жертвой так же быстро и просто, как с остальными. Ментальное единство, цикличность, символизм... — Проще говоря, то, что нужно Иктоми для жизни, — лениво кивнул Адам, — ваша энергия. Воуаш-аке. То, что содержится в вашей крови. То, что течёт по вашим жилам.

— Я пробовал отпустить тебя, но, когда ты уехала, стало только хуже. Я пробовал оставить тебя в покое, но всё кончилось бы слишком плохо. Тебе лучше любить меня, Лесли. Лучше любить так же крепко, как и я тебя, потому что угрозы мои пустыми не были. Я никому не отдам тебя.

— Нам нужно многое узнать друг о друге, чикала, и я надеюсь, тебя это не отпугнёт настолько, что ты захочешь уйти от меня. — Он запнулся, помолчал. Будто набираясь сил, неловко добавил: — У меня непростой̆ характер. — У тебя нож при себе и я сижу посреди прерии в машине, как я могу куда-то от тебя уйти? — шутливо спросила я.

— Могли бы постараться и обрадовать бабушку приятной новостью насчёт свадьбы или хотя бы чего-то такого, но нет… — ворчливо продолжила она, насмешливо мне подмигнув. — Ба, — горько сказал Вик. — Ты хочешь, чтобы м-меня прямо здесь инфаркт п-прихватил? — Бабушка хочет, чтобы ты прихватил отсюда эту милую девушку и больше никогда не отпускал.

Он поглядел на себя справа и слева, и новое лицо ему очень понравилось. Он решил, что это будет его маска, маска ложного лица, какую вырезали для себя в давние времена все ирокезы. Только их маски были добрыми, а его будет справедливой. Так уж водится, что лицо у справедливости злое и жестокое. И ещё красного здесь маловато.

Он бы закричал, да только ему рот тоже как будто зашили. Вот хорошее имя для него. Безмолвный крик. Вакхтерон. То, что он делает вот уже почти тридцать долбаных лет — молчит, не в силах заорать по-настоящему.

Попыталась встать и отправиться в кровать, но замерла, не веря своим глазам: внезапно в небе появился яркий отсвет, а вслед за ним еще один и еще… Будто где-то далеко били в небо прожекторы. Включались и тут же гасли. А еще это было похоже на беззвучные взрывы. Далеко, но не очень.

Я медленно шел в Комитет, а за мной по пятам бежал Рыжий. Кот взял на себя обязанность присутствовать в Комитете на протяжении всего рабочего дня и ни разу не получил прогула. Весенний двухнедельный отпуск я за пропуск не считал. Все-таки там причина была более чем уважительной. Правда, как сложился отпуск у Рыжего, я не знал, но, судя по тому, что кот за это время похудел и обзавелся рваным ухом,

Я притянул Дарью к себе, вдохнул запах ее волос и закрыл глаза, отгородившись от всего мира за завесой спокойствия, окутывавшей озеро, которое называлось Фрешерским водохранилищем. Приоткрыв веки, я увидел, как красиво раскрасил закат светлые волосы Дарьи, и снова обрадовался, что именно мне когда-то посчастливилось защищать ее. Я смог сделать это тогда. И теперь смогу.

– Знаешь, дорогой, тебя мне прибить хочется почти круглосуточно. – Только почти? – Ну да. Когда ты спишь – не хочется. – Прибавь к этому время, когда спишь ты. – Ты думаешь, мне сны не снятся? – притворно возмутилась я. – Так я тебе даже снюсь? – самодовольно ухмыльнулся Федор. – В кошмарах. – Тогда вся твоя жизнь – прекрасный кошмар.

Я провел рукой в воздухе, нащупывая энергетические линии. Перед внутренним взором открылась совсем иная картина. Женщина не боялась. Но тот, кто убил ее, был в ярости. Что-то искал, но это и так было очевидно, иначе зачем тратить время на разбрасывание книг. Я присмотрелся. Женщина твердо стояла на своем, не давала человеку информацию. Но почему?..

Небо всегда лучше знало, что для нас правильно, подсказывало, направляло. Я всем своим существом чувствовала, что приняла верное решение, но это не отменяло моего страха перед ним. «Страх – это нормально, – вспомнились слова Федора, – ненормально, когда страха нет вообще», – с этими словами он шел в свой первый рабочий день в Комитет. Этими же словами напутствовал меня в моем первом деле.

Действительно, будь на них что-то конкретное, то их уже бы арестовали, или ни одной подозрительной машины не было бы даже на горизонте. Не профессионально. В долгую так не работают. Поставили телефоны на прослушку, внешнее наблюдение организовали бы творчески, не в лоб.

Вот сухие факты. От кубинской разведки поступили новые тревожные сведения. По их информации, американцы крайне активизировались в Панаме. Точную причину не установили. Мы приняли это во внимание, но тревогу заводить было незачем.

Кому конкретно предназначено содержимое тайника она, наверное, никогда не узнает. Даже не наверное. Наверняка не узнает. Подобное обезличивание – важное правило конспирации.

Доктор наук, начальник профильного отдела Института криминалистики, Центра спецтехники ФСБ, полковник Прохоров Павел Андреевич. Как бы ни были совершенны методика и приборы, последнее слово должно оставаться за экспертом.

Агентов надо искать, изучать, вербовать и поддерживать. Это невероятно сложная и кропотливая работа. Иногда в отношении наиболее перспективных кандидатов вербовочные мероприятия готовят годами.

Долли не инструмент, а реальный человек, больше того, женщина. А сейчас уже с заглавной буквы. Кто из нас отважится взять на себя смелость лишить мать права на свое дитя. А? Откровенно вынужден сказать, я не могу.

Я много где был, но комфорт испытал только там, остался, начал жить и дышать полной грудью, но… Но в итоге, когда я снова встретился с Яной и она уехала, я понял, что без любви и частички души даже самое любимое место покажется чужим и холодным. Так и случилось. Мне не нужна была больше Валенсия или любой другой уголок мира, если в нем рядом со мной не будет Яны.

Уезжать сложно, конечно, особенно из места, что считал своим домом. В восемнадцать было проще: ты толком ни за что не держишься, у тебя нет своего уголка, тебе не о чем переживать, ты хочешь посмотреть мир. В двадцать восемь, конечно, приоритеты уже другие. Мой приоритет — любовь.

Были ли случаи смерти от переизбытка эмоций? Если нет, я буду первой. Прямо сейчас. В его руках.

Марк — тот самый “красный флаг”, на которого боятся нарваться все девочки, но почему-то именно мне он и попался. Замоталась в этот флаг, как в чертово одеяло, не замечая, что он не согревал меня, а душил.

Его руки — моя погибель, а губы — эликсир жизни.

— А давай создадим? — шепчу ей негромко на ушко, разворачивая к себе лицом. — Кого? — Счастье. Только наше.