Чтобы не ошибаться с выбором, всегда выбирай себя.

Ставь большие цели. По ним не промахнешься.

Вертолет опустился, из машины выскочили плотного телосложения парни в темных костюмах и с короткоствольными автоматами. Их было всего трое, но стоили они, возможно, целого взвода.

Родион подошел к ней, вынул из кармана оранжевую щеточку. Ну, конечно, это же оперение дротика со снотворным. В Майю стреляли шприцем-дротиком, он остался в ней, а щеточка выскочила из крепления.

На этот раз он уклоняться не стал, всего лишь ударил на опережение кулаком в лицо. Попал точно в подбородок. Семен сел на пятую точку, но тут же вскочил. И Варшавин снова ударил, сбив его с ног.

В самый последний момент Варшавин уклонился, и кулак пробил пустоту в нескольких сантиметрах от его носа. В эту пустоту перед собой Семен и провалился, потеряв равновесие. Варшавин тут же этим воспользовался, ударил его по ногам.

Ну да, ошибся отец в молодости, не той дорогой пошел. Но Фомин выяснил, не убивал отец никого на той злосчастной свадьбе, когда погибла дочь крутого авторитета. Должен был, но не смог заставить себя выстрелить.

Родион выстрелил под нижний срез бронежилета, но противник справился с болью, не выпустил из рук оружие и даже выстрелил, но мимо.

Сегодня мы вынуждены констатировать, что у людей нет врожденного иммунитета к нацизму и экстремизму. Неонацизм во многих местах планеты поднимает голову... Популяризаторы фашизма имеют сегодня определенное влияние на молодые умы, что таит огромную опасность для будущих поколений. Необходима огромная воспитательная и просветительская работа...

Приговор Международного военного трибунала неизменно считается справедливым и заслуженным. Однако с первого дня его оглашения и по день сегодняшний подвергается критике его оправдательная часть... Троица оправданных трибуналом – Шахт, Папен и Фриче... вовсе не спешили воспользоваться свободой, а, наоборот, письменно просили полковника Эндруса оставить их в тюрьме...

Учреждая Международный трибунал, представители стран-победительниц, безусловно, и не думали в ходе процесса перевоспитать матерых нацистов. Задача была иная – силой неопровержимых улик доказать их вину... в назидание другим – потенциальным – злодеям... И все-таки процедура была соблюдена не зря. Выступления подсудимых наводят на мысли о том, насколько трудно искоренить зло фашизма.

Чем больше изучаешь обстановку в мире в период гибели Третьего рейха, военного торжества союзников и необходимости решать, что делать с нацизмом и нацистами после окончательной победы, тем лучше понимаешь, что у нюрнбергского Суда народов было куда больше шансов не состояться. Уж слишком велика была преграда из исторически обусловленного недоверия между государствами и народами...

В книге изложены самые яркие эпизоды Суда народов, приводятся ранее не публиковавшиеся материалы, свидетельства участников процесса, их родственников и очевидцев, недавно рассекреченные архивные документы. Книга сознательно написана так, чтобы она была понятна и интересна, в том числе и молодым читателям. В ней нет затянутых рассуждений и нравоучений, зато есть горькая правда истории.

«Живые и мертвые пришли на суд народов! Незримо присутствуют они в зале суда! Они на трибуне обвинителей! Трепещите, преступники!» (Роман Кармен. Фильм "Суд народов")

От него пахнет солью и холодом, и смотрит Хакон с такой нежностью, что внутри все тает. Ждал он ее, верил, что она сможет вернуться, и так хорошо ей от мысли, что любовь его ни на толику не стала слабее.

Все внутри словно трепещет, обливается медом, и цветы расцветают. Самое сладкое, самое чудесное чувство на свете. Кажется ему, что не испытывал он ничего подобного даже тогда, когда сердце его впервые осознало любовь к Весне. Нет, чувство это совершенно иное, похожее, но отличающееся кардинально. Так чувствует себя мужчина, смотрящий на свое дитя, рожденное любимой женщиной от их союза.

Вас не так уж и просто свела судьба, Радомир. Ключ к избавлению от проклятья кроется в вас, и наверняка ты сам это знаешь. Помоги ей добраться до севера прежде, чем змеиные кольца не стиснули нас так крепко, что мы задохнемся.

– Вдруг, – шепчет она, глаз не открывая, – вдруг мы мертвы? И все это – царство богини Хель, по которому блуждаем, не заслужив при жизни смерти, достойной чертогов Одина? – Были б мы мертвы, то не было бы меня с тобой. Я в других богов верю, и другая судьба меня ждет, как закончится жизненный путь. Нет, Ренэйст, живы мы, пусть и не уверен я, что это хорошо.

Северянка хватается за его плечи, жмется ближе, выдохнув тяжко, и прячет лицо в его шее. От Радомира пахнет хлебом и потом, пахнет от него пламенем и золой. Чудится ей, словно бы шепчет он что-то успокаивающее, помочь пытается, а после отстраняет осторожно ее от себя, глядя в глаза. – Я не прощаюсь, – говорит он, – и ты не должна.

Иногда куда лучше, когда тебя недооценивают.

Мои силы тревожат даже меня саму. Души являются источником магии шаманов. Факт того, что губители душ обладают способностью поймать души и уничтожить их без следа, идет против первостепенных законов магии как таковой.

Я так долго стремилась занять эту должность — стать Тенью королевы Эвейвина, ее придворной шпионкой и личной наемной убийцей, что порой забываю, что даже если я до сих пор и хотела занять эту должность, то не смогла бы.

С Варей у нас установилась приятная традиция – совместные прогулки по воскресеньям по разным общественным местам. Чаще по парку культуры и отдыха имени Дзержинского. Очень желанные для меня были эти часы и, отваживаюсь надеяться, для нее тоже.

Перерыли мы весь город. Но следов Хватова и его подельника, личность которого установить не удалось, так и не нашли. Хотя копали основательно. Кажется, вот Углеградск не так велик. Каждый закуток знаком. А негодяй в нем как сквозь землю провалился.

Я был не против. И вскоре сухая и строгая женщина средних лет – домработница, принесла поднос, на котором были медный кофейник и изящные фарфоровые кофейные чашки, а также всякая пышущая свежестью и сражающая наповал восхитительными запахами сдоба – скорее всего от пекарни «Николаев и сыновья».

Я ему что-то пообещал, но он меня уже не слушал. Он иногда вот так вываливается из разговора, лицо его становится мечтательным. О чем именно он думает в такие мгновения? Готов поклясться, все его мысли схожи с мыслями героя старого армейского анекдота. «Красноармеец Иванов! О чем вы думаете в строю?!» «О бабах, товарищ командир!»

Двое квадратных и звероватых хулиганов, по виду – только что из забоя, с характерными движениями и осанкой, как-то сразу мне поверили, потерялись и сникли. А кудрявый, который от любовного томления совсем обезумел, как с цепи сорвался. Посмотрел на меня налившимися кровью одичалыми глазами.

Попутчик был горным инженером, звали его Сигизмунд Яковлевич. И направлялся он с предписанием от «Союзугля» в Шахтоуправление Углеградска, где его ждала важная должность. Хороший инженер – это птица редкая и дорогая в плане пропитания. Стране нужны хорошие специалисты.

Усаживая подозреваемого в машину, Прокофьев заметил, как тронулся с места стоявший вдалеке черный внедорожный «Фольксваген» с затемненными окнами. Похоже, за Борщом наблюдали, если так, то его задержание воспринято как сигнал тревоги.

Иногда убийцы возвращаются на место преступления, особенно в тех случаях, когда смерть маскируется под несчастный случай. Борщ хотел убедиться, что план сработал.

Старенький дом, из красного кирпича, шиферная крыша от времени подернулась мхом, позеленела. А сам Хикс посинел. И тоже, можно сказать, от времени. Труп его, возможно, пролежал всю ночь, и большую часть дня.

Прокофьев задумался. Преступники погрузили труп Асвалова в его же машину, вывезли покойника в лес, похоронили, на его же машине и уехали.

За оружие потерпевший взяться не успел. Подушку, под которой оно лежало, отбросить успел, а дальше последовала целая серия ударов, справиться с которыми он не смог. Сначала его избили, затем задушили.

Могила разрыта, на дне мертвый мужчина лет тридцати. В спортивном костюме, на нем шерстяные носки и только на одной ноге галоша. Труп совсем еще свежий, и суток не прошло с момента смерти.

В небесах торжественно и чудно подмаргивал звездами зимний вечер, мороз крепчал, а бабушка, хоть и сгущалась вроде бы все основательней и все ощутимей висла на Сашином рукаве, при этом все равно никак не материализовывалась до нужной консистенции. Саша нервничал, косился на обмотанную тюрбаном из куртки Адидас бабушкину предполагаемую голову и на шатко шаркающие по снегу обутые в его гады 46-го

А началось все совсем не зимой. Все началось наоборот летом, но тоже с бабушек, которые сказали: Единожды попробовав! Единожды попробовав, сказали бабушки на скамейке возле песочницы, где Саша выгуливал сына, единожды попробовав продукты промышленного производства типа сока или чипсов, человек уже никогда не сможет вернуться к нормальной пище. К домашним компотам и прочему.

Непрогнозируемая, как стихия. Она появилась внезапно, прямо-таки обрушилась, как это и водится у стихий, и вскоре уже Паша обрушивал на изумленный коллектив новость: скоро свадьба. Чья свадьба, почему, никто ничего не понимал, и в первую очередь немолодые и уже порядком уставшие от прожитых лет, а главным образом от Паши, Пашины родители.

Церемония – это вообще были кошмарики, тетя эта с палочкой как волшебная палочка у феи. Которой она указывала, куда расписываться. Эти модуляции провинциальной актрисы. Такая казенщина. Как на это можно соглашаться по доброй воле, непонятно. А потом этот фотограф. Это ужас, это просто был ужас какой-то. Два часа на лестнице. Женщину туда, мужчину сюда. И все время шутил!

Каждому свое, бормотал под яблоней Аркадий, я чувствую, что музыка – это мое. Пусть от меня уже как будто бы шарахаются в некоторых студиях звукозаписи. Там, далеко, в городской жизни. Песни сами приходят ко мне. Я не могу их не петь. С тех пор, как я удалился от дел, и поселился тут, и стал подкармливать яблони железом. Закопал под одной утюг, с налипшими остатками горелого мяса...

А девушка сидела на подоконнике, смотрела во двор, мечтала о других котах, гладила имеющегося. В окна плескалась тьма, там ездили по кругу маршрутки, дул ветер, брели, держась за кусты, чьи-то дети. Умирали в муках чьи-то любови в виде котов, а чьи-то не умирали. Это уж как повезет. И чтоб избежать лишней кошачей мучительной смертности, можно просто беречь свою любовь. Так она думала...

Он зашел к чужаку сзади, извлек из-за пазухи топорик, размахнулся и ударил. Чужак тихо охнул, и свалился. Держа топорик наготове, Мишка выждал какое-то время, чтобы для верности нанести еще один удар, но второго раза не потребовалось.

Мишка глянул на Султана внимательнее. Там было, на что посмотреть. Наколки на руках, шрам на щеке, самоуверенная улыбка, удаль в глазах… Похоже, этот человек и впрямь знал себе цену. А, значит, может подсказать что-то путное и помочь делом.

Скорее всего, убитого и Вороновых действительно связывало нечто общее – некая тайна, о которой Гуров покамест не имел никакого внятного представления.

А затем Мишка Кряк ушел. А вскоре, ничего старухе не говоря, ушел и квартирант. И с той поры Макаровна его больше не видела. Нет, все же видела – убитого под старой ивой на околице.

Держа в руках пистолет, он взглянул на жену, а затем и на Виолетту. И Екатерина Борисовна, и девушка застыли на своих местах, беззвучно и бессмысленно глядя на мертвого Евгения. Каждая из них по-своему пыталась осознать произошедшее.

Преодолевая страх, баба Люба подошла поближе – и тут же в страхе отпрянула. Она вдруг поняла, что этот человек – мертвый.

Прощение — тяжелый нравственный шаг, прописанный в Евангелии, требующий максимум усилий и помощи свыше. Даже произносить это слово хочется с приды- ханием и шепотом, потому что оно тяжелое и к нему не знаешь, как подойти. Прощать нам надо, но если мы не простим, то что будет? Мы просто не будем прощены. Нам чисто эгоистически, желая быть прощенными, нужно прощать, иначе нам ничего не простится.

Лентяем быть нельзя. То, что Бог лентяям не помощ- ник и не любит лентяев — это аксиома. Но семь дней в неделю трудиться тоже неправильно. В чем смысл отдыха в заповедях, то есть «шесть дней работай и делай всякие дела твои, а седьмой день — суббота — Господу Богу твоему»? В чем смысл Шаббата? Это намнадо тоже понять, потому что здесь очень много интересного. Бог приказал людям отдыхать,

Со здоровьем все ясно — весь мир работает на него. С болезнями сложнее — к чему они, есть ли в них смысл? Люди приходят к Богу с полной уверенностью, что они-то хорошие, и просят, чтобы Бог увел от них все злое. А то, что мы состоим на три четверти из всякой дряни, это большая terra incognita для людей.

От монаха милостыня не нужна. Монахи, кото- рые желают милостыню раздавать, нарушают обеты, и любой старец скажет: «Перестань. Твое дело не мило- стыню раздавать, твое дело — молиться Богу за всех. Путь раздает милостыню тот, кто работает и зараба- тывает».