Немец отпрянул было назад, увидев перед собой офицера. Наверное, его возмутило, что здесь оказалось «занято». Но шансов высказать свое возмущение Сосновский майору не дал. Короткий удар за ухо, и немец повалился на руки Сосновскому. Тут же Боэр помог подхватить тело и утащить его за туалет.

И тут гулко ударило одно танковое орудие и следом второе. Максим крикнул: «Ложись!» и первым плюхнулся на землю, закрывая голову руками. Что-то с треском разлетелось рядом, обдало жаром. Повернув голову, Максим увидел развороченный горящий кузов «полуторки» и шофера, который стоял на четвереньках в нескольких метрах от машины и тряс головой.

Шелестов вскочил и побежал к лесу. И тут же споткнулся обо что-то зацепившись ногой. Провод! Телефонный провод! Немцы, сволочи, уже установили между подразделениями и штабами связь. Заманчиво было отрезать кусок провода метров пятьдесят и выбросить. Пусть ночью ищут место обрыва или до утра мучаются в неизвестности. Но нельзя!

У Буторина и Когана хороший запас времени, чтобы где-то загнать мотоциклы с трупами в кусты или сбросить в овраг. И скрыться, до того, как появятся другие немецкие солдаты. Гитлеровцы, даже поняв, в чем дело, не решатся бросаться малой группой прочесывать лес. По крайней мере, не сразу.

Первая автоматная очередь свалила солдата, который держал Михаила на прицеле. Немец рухнул как подкошенный, ударившись боком о мотоциклетную люльку и без движения остался лежать на траве. Второй дал очередь по кустам, в которых прятался Шелестов и, пригнувшись отпрыгнул назад, под прикрытие мотоциклов.

Пилоты держали машины низко, над самыми кронами деревьев. Шелестов поправил вещмешок и чуть повернулся на своей части сиденья, чтобы край кабины не врезался в бок. Он сейчас больше думал о том, как летчики смогут сесть в кромешной тьме. Садиться придется не на аэродроме, а в чистом поле.

Всё происходит быстро: пулемёт БТР оживает одновременно с первыми разрывами мин. Он ещё успевает зафиксировать прямое попадание в спешно выруливающую «техничку» - мина автоматического миномёта с нежным именем «Василёк» разносит в клочья бандеровскую «тачанку», но одновременно с этим пуля поражает его птичку.

Сидящий перед Шубиным на земле бандеровец совсем «зелёный» - на вид не старше восемнадцати, над губой характерный пушок ни разу не бритых усишек. Они тут все такие – либо желторотики, либо совсем деды. Потужные вояки, как говорит бандеровская пропаганда. И правда – одни потуги называться бойцами.

Бандеры, как поняли, что их из храма выкурили, бросили своих на штурм, на следующее утро. Наши штурм отбили, тогда они по храму из РСЗО шмальнули. Снесли ограду, крыша тоже сгорела, и на колокольне был пожар. Но самое странное – после этого они на территорию больше не заходили – сунулись, было, но потом ушли, почему – непонятно.

Бомбоубежище, где оказался Александр со своими спутниками, было скорее похоже на первое, чем на второе, но, очевидно, оно тоже долгое время стояло заброшенным – ржавчина, следы ржавой воды на растрескавшейся серой побелке, облезающая с цемента синяя краска стен – всё это свидетельствовало о том, что бомбоубежище долго стояло на консервации.

Вы меня спрашивали про глаз, про ногу… у бандер я побывал. Не только мы за ними, они за нами тоже охотятся: заманили патруль в засаду, пацанов удвухсотили, я – тогда ещё старлей, - трёхсотый. Захватили они меня, пока я без сознания был, затащили куда-то в частный сектор за Ставками, на Морской, кажись, привели в себя, и давай издеваться.

Знаешь, я ведь чувствовал себя виноватым перед ним. Штабная должность – это, конечно… но ведь тоже – и командировки, и на работе допоздна засиживаешься, порой. Пришлось отдавать его в детсад на шестидневку – наш, ведомственный, но от того не легче. Вот я и решил, что в школе он на продлёнке сидеть не будет, а если будет – то со мной.

– Мы можем забыть о некоторых моих правилах? До конца недели, пока я здесь? Я просто хочу узнать, каково это. – Хочешь узнать, каково что? – Быть твоей.

Мой брат заслуживает всего мира, а для него весь мир – это ты.

Жизнь – это погоня за радостью.

Я так чертовски влюблен в тебя, что мне слишком больно не иметь возможности видеть тебя каждую секунду.

Она любит убегать, и последнее, чего она хочет, — это чтобы ее поймали.

Добравшись до Джамбо, он упал рядом с ним и, переводя дух, попытался перевернуть его на спину. Сдвинуть одетого в бронежилет обездвиженного человека, лежащего среди груды битого бетона и кирпича на животе, с распростертыми в разные стороны руками, оказалось не таким простым делом.

- Похоже, живой, - тихо, словно боясь задуть вяло разгорающуюся спичку, неуверенно произнес Смарт. - Чего встал? Помогай давай! - уже увереннее крикнул он товарищу, поднимая обмякшее тело за плечи.

Где-то за спиной застрочил пулемет прикрытия. Это Родя, увидев в окнах вспышки автоматных очередей, вынуждал противника скрыться за толщей стен, не давая вести прицельный огонь по наступающим товарищам.

Но долго оставаться незамеченными им не удалось. Пройдя буквально пятнадцать-двадцать метров, Джамбо явственно услышал ни с чем не сравнимый, характерный свист пролетающей рядом и уходящей в рикошет пули. Вокруг, то тут, то там вдруг затанцевали вздымающиеся фонтанчики сухой земли и откинутого пулями дерна.

В фиксирующую камеру ББАКа было отлично видно, как разметало в разные стороны разорванные осколками в клочья тела находящихся внизу людей. Сквозь мгновенный огонь яркой вспышки можно было успеть разглядеть, как человека в черном отбросило на машину, после чего он, с ужасной гримасой смерти на лице сполз в лужу собственной крови. А это означало, что поставленная задача выполнена успешно.

Картинка на мониторе сперва на пару секунд замерла, потом, слегка пошатнувшись, поплыла дальше. Это со смертельным шипением понесся вниз пятикилограммовый заряд, укрыться от которого у находящихся внизу людей уже не было никаких шансов. Еще несколько секунд, и камера зафиксировала яркую вспышку буквально в метре от «важного человека».

Он просто хотел поиграть с чувствами красивенькой девушки, а в итоге заигрался сам. Да так, что, разыграв дебют, теперь понятия не имеет, как закончить шахматную партию с меньшими потерями.

Хорошая, крепкая дружба держится на пяти простых правилах: помогай, разделяй увлечения, думай о чувствах другого, будь терпеливым, а главное — будь собой. Дружба между королевами пчелиного улья удерживается всего на трех: помогай, не сплетничай про подруг и ни при каких обстоятельствах не выкладывай фотку подруги, если та ее не одобрила.

Дэн точно знает, для чего он это делает и кем является на самом деле, но кто такая Пак Джуын, может никогда и не узнать. Похоже, что она сама себя не знает.

— Она хочет получить все и сразу: эрудита и топ-модель в одном флаконе. Что-бы пылинки с нее сдувал, чтобы рядом с ним она чувствовала себя королевой. Чтобы гордилась, что такой парень находится рядом с ней.

Она насмехается над чувствами старшего брата, словно они такие же притворные, как и ее любовь к литературе. Словно не верит в искренность чувств Тэмина. А может, не хочет принимать тот факт, что в его жизни есть не только младшая сестра?

Они с музыкой всегда были единым целым, пока что она — его единственная настоящая любовь. …Любовь, разбившая сердце.

Накануне Самайна в кельтских землях проходила «ночь шалостей». Считалось, что в этот поворотный момент года временно возобновляется изначальный хаос, из которого был сотворен упорядоченный мир. Молодежь переносила калитки, снимала ворота, смазывала дверные ручки сажей. Эти действия носили символический характер и были отголоском древнего мифологического представления о борьбе порядка с хаосом.

Особенно боялись оборотней и безголовых всадников — дуллаханов, чье появление предвещало смерть. В ирландском и валлийском фольклоре упоминается и Гвин ап Нудд — предводитель Дикой охоты, призрачной свиты мертвецов и духов, разгуливающих между мирами в такие ночи. Считалось, что встреча с ними могла унести человека в мир иной, если тот был ослаблен страхом или тоской.

Бальдр стал неуязвим. Боги, уверенные в его полной безопасности, даже начали шутливо бросать в него камни и копья — оружие лишь отскакивало от его тела, не причиняя вреда. Сам Бальдр смеялся вместе с остальными, не подозревая, что в тени их веселья зреет зависть. Локи, бог обмана и хитрости, не вынес всеобщего обожания Бальдра.

– Прости, – говорю я, отстраняясь и пытаясь взять себя в руки. – За что? За то, что ты сложный человек с эмоциями и потребностями? Мы все такие. Все мы чувствуем себя потерянными в некоторой степени.

Я объявляю нашу связь нерушимой, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы так оно и было.

Простите за попытку вас убить, но я клянусь, я просто перепутала.

Они моя семья, и я найду способ защитить их.

Что бы ни случилось в ближайшие пару недель, у меня есть семья, к которой я могу вернуться, и любовь семьи оберегает меня на каждом шагу. В этот момент я знаю, без тени сомнения, что все будет хорошо.

За эти месяцы Ремеди в некотором смысле излечила мои кровоточащие раны и спасла от худшей участи, теперь я должен уберечь ее от мира, который неоднократно пытался ее разрушить, причиняя боль.

Он, безусловно, горяч, держу пари, что обожгу пальцы, если дотронусь, но еще он выглядит так, словно неприятности — его хобби, а я вовсе не чувствую в себе желания дразнить судьбу.

Вот тогда-то я поняла, что некоторые из нас должны вбирать в себя тьму, чтобы на долю других выпало чуть больше света. Таким как я больше не доступен полный спектр оттенков жизни. Я определила свой путь и была рада разделить его с Уэйдом, даже если он никогда не узнает, что оставался не одинок.

Он должен усвоить, что я больше не та кроткая девочка из монастыря, теперь я заглядываю под кровать в надежде найти там монстра и жестоко расправиться с ним.

Так легко убаюкать демонов, когда ты сам один из них, и еще проще их истреблять.

Но до тех пор, пока мы не перестаем пытаться, надежда продолжает оставаться осязаемой, как только мы сдаемся, всему приходит конец.

Дом — больше не про океан. Дом — это Эми. Моя собственная Лагуна, в которой я отыскал тот самый покой и смог стать самим собой, растворившись без остатка.

Она нужна мне больше океана, ведь мои чувства к ней гораздо сильнее самых крутых бигвейвов.

— Тебе не нужно становиться кем-то другим и пытаться понравиться мне, ведь все, что мне нужно, — чтобы ты вкусно меня кормил.

— Эми, я все еще хочу быть с тобой. — А я все еще хочу, чтобы мне скидывал нюдсы Крис Хэмсворт.

Однажды я вручила ему свое сердце, а он просто взял и разбил его. И эти осколки все еще ранят где-то там, в грудной клетке. По-прежнему кровоточит. И я не уверена, что справлюсь, если история повторится.

Когда Макс покорял волну, то казалось, сливался с водой воедино. Его движения были совершенно точными, будто это он решал, куда вот-вот повернет волна. И пока я наблюдала за ним в океане, время останавливалось, и ничего, кроме Макса, больше не имело смысла.

И в этот момент на немецких солдат обрушилось что-то тяжелое и, обняв обоих за шеи, повалило на землю. Одному из немцев Глеб сразу же перерезал горло, но второй – тот, которого насторожило кукование в неурочный час – оказался шустрее и, извернувшись, навалился на Глеба. Еще мгновение – и капитан почувствовал, как ему по ребрам полоснули чем-то острым, и бок сразу же зажгло.