— Все три жертвы его хорошо знали, — рассуждала Кира. — Были знакомы и спокойно, без страха и подозрений подпускали к себе. Не ожидали от него никакого злого умысла. Скорее всего, у них дома, а они все убиты в своих домах, даже если это съемная квартира. У них дома он уже бывал.

Кира и Самбуров кивнули и выжидающе смотрели на девушку. Она тайком выбралась из дома в домашних тапочках, обогнула забор, успела их нагнать. Ей было что сказать.

Дом, с балкона, которого сбросилась погибшая, стоял на самом краю берега, рядом с еще двумя такими же. Вокруг, малоэтажная застройка. В этом районе запрещено строить высотки, оползает берег, поэтому многоэтажек успели построить всего несколько штук.

Подполковник перевел взгляд на распластанное на земле тело, возле которого суетились полицейские, судмедэксперты, щелкал затвором фотоаппарата фотограф. Не смотря на изнурительную, слепящую жару собралась немалая толпа. В этом году Краснодарское лето, похоже, задалось целью выжечь все живое.

- Вторая заповедь гласит: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Когда мы любим человека, когда его истинно любим? Тогда, когда спасаем его от его греха, от ада…

Второй раз умирать не так больно. Поверь тому, кто погибает и перерождается множество раз.

Ценнее то, что последний танец, как правило, достается тому, кто уже владеет сердцем девушки.

- Сильная духом, не сломленная жизнью. Поздравляю, Григорий, ты дождался свою императрицу, - бес ухмыльнулся и растворился в воздухе, оставив небольшое облако дыма.

Потому что до тех пор, пока свежи память и воспоминания, человека нельзя похоронить и стереть из памяти.

Главная заповедь: нет таких страданий, с которыми бы не справился.

Я действительно верил в невиновность своей клиентки Вивьен Вилуллы Бернелл, и это меня не пугало. Страшно было другое — кажется, я влюбился в нее.

— Ты видишь в этом деле загадочного преступника, скрывающегося в стенах поместья, символы в цветах, потому что хочешь их видеть. Ты отметаешь самый очевидный вариант — Вивьен и есть убийца, на которого указывает все, — потому что он слишком прост и неинтересен.

— Что ты думаешь про этого призрака? — Если в темной комнате шуршит мышь, это не значит, что там тигр, — многозначительно заключил он. — Как информативно! — Я не удержался. — Думаешь, мышь отравила Ребекку? Или все-таки это был тигр?

— Тебя заносит, Ларсен, опять, — выдала свой приговор она. — Я не стану осуждать, со многими случается, эффектная красотка, расследование запутанной тайны вскружили голову. Ты и Торнхилл — это же как привести лудомана в казино с портфелем денег!

Абсолютно лишняя и ненужная, она не вписывалась даже в интерьер. Слишком рыжая, слишком взъерошенная, как выпавший из гнезда воробушек. Она, безусловно, аристократка — манеры, образование и спесь у нее в крови, — но в то же время она поломана. Ей не нравится Торнхилл, претят разговоры о наследстве — если отбросить вариант, где Вивьен жестокий убийца, то я ее даже понимал.

— Призраки — порождения людских пороков, — повторил я. — Как думаешь, какой порок породил призрака поместья Торнхилл?

Сэми с трудом могла говорить. Но понимала, что просто обязана открыть правду младшей сестре. «Мама убила Кэти, — выдавила из себя Сэми. — И они сожгли тело на заднем дворе». Они с Тори проговорили почти до рассвета. Их разговор напоминал страшную игру в «угадайку»: что творилось в их доме раньше и что творится сейчас. Они то плакали, то приходили в ярость. То отчаянно сожалели.

Когда Шелли говорила Шейну ударить Кэти или пнуть ее ногой, он бил и пинал. Ему это не нравилось, но он выполнял приказания, потому что знал — в противном случае Шелли возьмется за него. Если он не делал того, что она говорила, его вываливали в грязи, голым прикручивали скотчем к батарее или заставляли спать на цементном полу без одеяла и без одежды.

Шелли начала отнимать у Кэти ее вещи — та «плохо себя вела и должна была обходиться меньшим». Потом отобрала одежду, оставив лишь одни трусики, лифчик и халат. Вскоре Кэти исполняла свои обязанности по дому голой. Она должна была просить позволения сходить в туалет. Не могла мыться без разрешения Шелли. В конце концов ее мытье свелось к тому, что она поливалась за домом из шланга.

Насилие шло по возрастающей. Однажды Шелли напала на Кэти всерьез — вытащила ее за волосы из кухонной двери и поволокла вверх по холму за домом. Хотя Шелли была на тот момент беременна, и Кэти превосходила ее габаритами, последняя не оказывала никакого сопротивления. Потом Шелли свалила Кэти на землю и начала бить ногами в живот. Кэти покатилась вниз по холму.

Однажды, спустившись вниз, Никки увидела, что Шелли прижимает подушку к личику младшей дочери. Позднее она вспоминала, как сама думала, что мать душит ее подушкой. «Она что, делала это со всеми нами?»

Трудно было даже представить, что Шелли выкинет в следующий раз. Она была непредсказуемой. Могла прятать злобу под внешней заботой. Например, вызывалась помочь с мытьем посуды, но в результате выбрасывала грязные тарелки, кастрюли и даже сковородки в мусорный бак. Ей нравилось изображать перед взрослыми славную, заботливую девочку, но длилось это недолго.

Все мелкие надобности им предлагали оплатить на месте. Получался этакий бордельный маркетплейс: «бабочки» смотрели каталоги или просто составляли списки необходимого, и хозяйка удовлетворяла их просьбы. Конечно, не бесплатно. А часто и «в долг», если иная проститутка оказывалась в стесненном положении. Это тоже становилось дополнительным фактором затягивания женщин в паутину публичного дома.

Чтобы открыть публичный дом, требовалось разрешение от полиции. Запрещалось делать это на улицах, где располагались церкви, вблизи учебных или воспитательных заведений. Расстояние в 150 саженей вымеряли тщательно, но нарушения все равно бывали!

В царствование Елизаветы Петровны удалось вскрыть одну из самых глубоких «язв» Петербурга — дом терпимости под руководством Анны-Кунигунды, или, попросту говоря, Дрезденши. Жизнь этой женщины была похожа на авантюрный роман, а вот финал — как довольно часто происходило с авантюристками — оказался весьма неприглядным.

У Майкла хватало времени, чтобы подумать. Пастухи часто шли в мафию в качестве убийц и исполнителей; для них это был чуть ли не единственный способ заработать. Майкл размышлял об организации своего отца. Если она продолжит процветать, то станет такой же раковой опухолью, как здесь, и уничтожит страну. Сицилия уже стала землей призраков.

– Кем бы мы были, если б не могли мыслить здраво? Дикарями из джунглей! Но мы можем мыслить, можем договориться друг с другом и сами с собой. Зачем мне вновь устраивать переполох, насилие и хаос? Да, мой сын мертв, и это прискорбно, но я должен достойно нести свое горе, а не заставлять всех вокруг страдать. И потому клянусь честью, что не стану искать возмездия за то, что давно уже в прошлом.

Это был Санни Корлеоне. Его широкое лицо искажала уродливая гримаса ярости. В мгновение ока он взлетел на крыльцо и, схватив Карло Рицци за горло, попытался вытащить его на проезжую часть. Тот вцепился мускулистыми руками в железные перила и весь сжался, втягивая голову в плечи и пряча лицо. Затрещал разрываемый по шву воротник рубашки.

Вито позволил Фануччи спуститься по лестнице и выйти из здания. На улице было полно свидетелей, которые подтвердят, что от Корлеоне бандит вышел живым. Вито наблюдал за Фануччи из окна: тот повернул на Одиннадцатую авеню – значит, направляется домой, возможно, чтобы спрятать деньги. Или выложить пистолет. Вито Корлеоне вышел из квартиры и побежал на крышу.

Прошла всего секунда, а Майкл уже навел пистолет на Маккласки. Капитан полиции с отрешенным любопытством смотрел на мертвого Солоццо, как будто впервые его видел. Никакой угрозы для себя он не чувствовал. С поднятой вилкой в руке повернулся к Майклу, и на его лице застыло такое праведное возмущение, как будто Корлеоне должен был немедленно сдаться или сбежать.

Эти двое были в черных пальто и черных же широкополых шляпах, низко надвинутых, чтобы возможные свидетели не разглядели лиц. Но убийцы не ожидали, что дон Корлеоне среагирует так быстро. Он бросил пакет и с неожиданным для человека его комплекции проворством кинулся к машине, крича «Фредо, Фредо!» Только тогда убийцы достали оружие и открыли пальбу.

«Зимний пейзаж с птичьей западней» был в то время самой известной работой Брейгеля. Только в мастерской его старшего сына было создано порядка шестидесяти копий этого пейзажа. Каждая из них уступает художественному уровню оригинального полотна, но повторяет его композиционно. Брейгель Старший изобразил на картине вполне конкретный пейзаж.

ГМИИ имеются четыре произведения художника, включая полотна «Святой Иероним» и «Поклонение пастухов». «Святой Иероним» принадлежит к числу лучших работ живописца. Он был написан специально для покровителя художника — герцога Урбинского Франческо Мария делла Ровере.

Рыцарская эпоха соединила в лице Марии Небесную Царицу и «прекрасную даму» из поэм и романов того времени. Богоматерь из Амьена как раз совмещает обе эти ипостаси. Ее фигура, сотканная из нежных изгибов и обернутая в плащ с тяжелыми складками, приобретает уже упомянутую S-образную форму, в которой воплотился затейливый и артистичный дух готики.

Архитектурное решение Египетского зала было подсказано Роману Клейну, автору проекта Музея, самим В. С. Голенищевым. Именно он обратил внимание зодчего на колонный зал (гипостиль) Луксорского храма. Таким образом в Музее появились величественные египетские колонны, представляющие собой подобие гигантских связок папируса.

Ирина Антонова руководила Пушкинским музеем дольше, чем другие директора — более полувека. Именно при ней Музей обрел международное признание. В знак высоких заслуг Ирины Антоновойв 2021 годуназданииГМИИ былаустановлена мемориальная доска. Таким образом, память об этой выдающейся женщине оказалась окончательно соединена с Музеем, которому она служила

История создания Пушкинского музея растянулась более чем на столетие. Немало выдающихся деятелей русской культуры приняли участие в этом важном начинании. Первый импульс к возникновению Музея изящных искусств относится еще к XVIII веку. В 1790 году русский архитектор Василий Баженов предложил основать архитектурно-художественную школу и галерею при ней.

– Это ненадолго, – повторяла я с большей убежденностью, чем чувствовала на самом деле. – Это просто увлечение. – А если нет? – спросила Люси. – Что, если это настоящая любовь?

Если первая любовь была похожа на исследование неизведанного континента, то вторая любовь сродни переезду в новый район. Ты уже знаешь, что там будут улицы и дома. Теперь ты познаешь новое удовольствие, открывая обстановку этих домов, шагая по этим улицам. Ты знаешь правила. Теперь все можно настроить.

– Я его любимая тема. И это совсем не весело. – Что-что? – Макси привстала. – Он писал о чем-то личном? – Ага. – Я кивнула. – Для начала, про мой вес. Макси снова выпрямилась. – Любовь с пышной дамой? Так это ты? Черт побери. А в мире остались еще люди, не читавшие эту идиотскую статью? – Это я.

Ну и что это значит? И когда он это написал? А если он все еще по мне скучает, то почему не звонит? Может, есть надежда? Может, я сама позвоню ему позже? Может, у наших отношений есть шанс?

Одно из самых известных гаданий, связанных с Анджейками, — литье воска сквозь ушко ключа в миску с водой. Когда воск застывал, получившуюся фигурку доставали и смотрели, какую тень она отбрасывает на стену: очертания тени подскажут, как будет выглядеть или чем занимается суженый. Так, если тень напоминает дерево, замуж предстоит выйти за плотника, а если похожа на рыбу — скоро посватается рыбак.

Жители горных областей на территории современной Чехии закапывали Морану в землю или отправляли на дно ущелья. Ян Длугош писал, что чучело Мораны везли на санях в лес и топили в ближайшем болоте. Об этом обычае вспоминал и ученый XVIII века Адам Нарушевич. Похороны Мораны в начале весны символизировали не только окончание зимних холодов, но и смерть прошедшего года.

Полезная черта хейкалов — их нелюбовь к разбойникам. Считалось, что если в лесу заведется «хозяин», лихим людям там делать нечего. Он будет их пугать и прыгать им на спину, когда они нагнутся, чтобы поднять добычу. Чешские «лешие» бывают и женского пола — их называют хейкалками или хукалками.

Юнь Циньлань приблизился вплотную к сыну и требовательно выставил руку в сторону. Чжи Хань, который нес ведро с водой, вручил его верховному цензору. Тот, не раздумывая ни минуты, облил сына с головы до ног ледяной водой. — И это поведение главы ведомства наказаний?! Ты не только повёл себя импульсивно, так ещё накинулся на бедного юношу! Перепишешь тысячу раз законы Великой Ся.

Юнь Шэнли гонял всех, заставляя работать едва ли не вдвое больше обычного, и Чжи Хань и Сунь Юань не решались даже приблизиться к нему, опасаясь попасть под горячую руку или пострадать от зловредной иньской энергии, исходившей от этого демона в человеческом обличии. Чжи Хань, конечно, из лучших побуждений зажёг благовония и обошел с ними главу ведомства, стремясь изгнать из него злого духа...

Подбросить тело прямо к воротам ведомства — это не просто дерзость. Это вызов, это посягательство на его статус главы ведомства наказаний, который не смог уберечь невинного человека от жестокой расправы. Те, кто это сделал, хотели показать, что не боятся его, что их сила выше закона, что его хваленое ведомство не способно защитить народ, не способно поймать и наказать виновных.

Когда стражи ведомства нацепили тяжелые кандалы на руки Яо Линя, Юнь Шэнли резко притянул его за наручи ближе и, чтобы никто больше не услышал, тихо сказал: — Это за то, что ты не захотел поговорить мирно. Яо Линь должен был рассердиться или испугаться. Но, неожиданно для Юнь Шэнли, тот вдруг рассмеялся. Улыбка сползла с лица главы ведомства, уступая место лёгкому замешательству.

Подчиненные ошарашенно уставились на главу. — И вы хотите идти без нас? — воскликнул Чжи Хань, чувствуя себя обиженным и несправедливо обделенным. — Скорее всего, и пытки будут? — Пытки?! — услышав вопрос Чжи Ханя, Сунь Юань тут же забыл о всех неприятных событиях дня. — Смотри, как переполошился! И месяца в ведомстве еще не проработал, а уже кровожадный, будто главный палач!

Их взгляды встретились. Хозяин постоялого двора слегка приподнял бровь, будто он ожидал нечто подобное. Ожидал убийства.