Она же уже влюблялась в тебя однажды? Дай ей шанс снова в тебя влюбиться.

Если я Ромео, а она Джульетта, то, наверное, это судьба, уготованная нам с первого дня встречи. Запретная любовь. В нашей истории роль жестоких родителей, разлучивших возлюбленных, сыграла судьба.

С самого первого момента, как я встретил ее, я понял, что эта девушка стоит целого мира.

Ничто, действительно ничто не заставит мужчину осознать свои чувства к женщине… кроме как интерес к ней другого мужчины.

До тех пор я не понимала, в чем прикол запретного плода. А вот в чем: если тебе что-то недоступно, именно этого хочется больше всего на свете.

Говорят, первая любовь – это навсегда. Этого я и боюсь.

— Ну что, Сима, будешь ещё копать покойников? — Ни за что, господин капитан, ну их в баню!

В кабинете сидела седоволосая бабушка в темно-синей кофте и черных брюках, обутая в гранатово-красные узорчатые туфли – типичный наряд женщин из национальных меньшинств Китая. Бабушка играла на флейте; ее лицо расплылось в улыбке, она напоминала индийского заклинателя змей. И тут я увидел на столе пятнистого полоза, извивающегося под звуки флейты…

– В чем дело? У вас работы нет? – Так как я лечащий врач, мне нужно проявлять строгость перед ординаторами. Сун Цян, увидел меня, с воодушевлением сказал: – К нам на прием пришла Небожительница. – Нельзя давать людям прозвища, – строго сказал я. Сяо Цяо тоже была в толпе: – Она сама себя так назвала, мы ей не давали прозвища.

Я сидел поодаль от них; в столовой было шумно, поэтому я не все отчетливо слышал. До меня доносились лишь отрывки разговора: – Врач из первого отделения так трагически умер… – Еще бы! Он даже не знает, как умер его предшественник… – Скоро и до него дойдет очередь… – Тихо, вдруг нас услышат…

Неужели Хуан Фэйхун приняла человека в зеркале за убийцу? Действительно, она внезапно начала громко кричать и говорить, что это и есть убийца, его нужно немедленно поймать. Вслед за этим вырвалась из моих рук и стукнулась головой о зеркало так, что начала течь кровь. Затем она схватила осколок зеркала и начала со всей силы колотить разбитые на полу осколки…

Речь «Линь Чжунхуа» ускорилась, словно она произносила заранее заученные реплики: – Я прихожу сюда каждый день, и часы на стене всегда показывают десять часов десять минут. Каждый раз, когда я ухожу из участка, полицейские говорят, что листы для расписки кончились, и они не могут мне ее дать…

– И ты еще хочешь, чтобы мы ее госпитализировали? Она же убийца! Неудивительно, что она представляет высокую степень опасности… – Я отмахнулся. – Мы не принимаем на лечение в клинику наркоманов и убийц, это находится вне сферы нашей профессиональной деятельности.

Сара Морган погибла в результате взрыва, потому что кто-то обработал переплет книги взрывоопасной смесью, давшей нитроглицерин. В то же время Калибан требовал у меня черный часослов, для окрашивания которого использовалось, как выяснилось, потенциально опасное вещество. Вот, наконец, и совпадение – связующее звено между этими двумя делами.

Алистер в ответ не произнес ни слова, а лишь провел рукой, унизанной кольцами, по моей щеке, как тот апостол – не помню, как его звали, – которому пришлось прикоснуться к ранам Христа, чтобы убедиться, что он воскрес. – Сколько призраков… – прошептал он. – Если б ты не назвал себя, я бы подумал, что ты дух Гаэля, который явился, чтобы увести меня с собой в ад.

– В общем, я позвонила тебе потому, что рядом с телом издательницы была обнаружена кровь. Мы сделали анализ и нашли совпадение в базе данных. – Что ты имеешь в виду? – В базе данных имеется твоя ДНК, как и всех сотрудников органов правопорядка в нашей стране. На основании анализа было обнаружено совпадение. Именно поэтому я тебе звоню. Это кровь твоей матери.

Хозяйка уселась на свой трон и посмотрела на меня, в ожидании вопросов. – Я вас слушаю. – Вам известно… тебе известно что-нибудь, – поправился я, – о «Черном часослове» Констанции Наваррской? Улыбка на мгновение заледенела на ее губах – на какую-то долю секунды…

– …Такой педантичный человек, как Эдмундо держал бы этот экземпляр не у всех на виду, а где-нибудь в более надежном месте, не так ли? – Я посмотрел на Эстибалис, и она сосредоточенно кивнула. – В этом, на мой взгляд, и заключается главная сложность этого дела: мы не знаем, что перед нами – просто убийство, убийство с целью ограбления или ограбление с убийством.

Закрыв глаза на несколько секунд, я опустился на колени в том месте, где прежде лежало бездыханное тело, и произнес вслух: – Здесь заканчивается твоя охота и начинается моя. Эстибалис знала мои ритуалы профайлера, от нее не приходилось ничего скрывать.

Если человек ведет жизнь, полную опасностей, он мечтает о том, чтобы найти себе убежище, – но когда опасности уйдут, не превратится ли сидение в этом убежище в болезненное испытание? Если безопасная жизнь станет нормой, вытерплю ли я этот мир и покой? Дрожь пробежала между лопатками. Дурное предчувствие.

Спасен, подумал я. Присущая ей беззаботность и ученая среда, в которой она обитала – именно в этом было мое спасение. Я нашел убежище у Мисако, ставшей для меня зоной безопасности. Однако внутренне так и остался за стойкой того самого кафе. Все еще сижу там, примерзший к стулу, неспособный ни слышать, ни двигаться, охваченный ужасом.

Ее лицо было искажено страданием, слезы блестели в глазах, излучавших темный чарующий свет. Все мое тело покрылось мурашками. Меня охватило ощущение, которое невозможно выразить словами. Страх… но не только он. К нему примешивалось еще что-то необъяснимо приятное, вызывающее чувство триумфа. Это надо признать.

Воздух вокруг нас снова начинает сгущаться. Повисает тишина – не такая холодная и полная подозрительности, как до сих пор, а более плотная, наполненная чувством вины, удушающая. Я помню эту тишину. Она часами висела между нами в самый тяжелый момент моей жизни. Самый тяжелый до последнего времени.

Сказать, что, выбирая место для поездки, мы не ждали, что случится что-нибудь драматическое, – значит покривить душой. Однако мы искали лишь ощущения драмы, ее теоретической возможности, но не драмы как таковой. Теперь я это понимаю. Но именно драма и ожидала нас впереди. Так мы стали ее действующими лицами, хотя должны были наблюдать за ней со стороны.

Нож. Я совершенно забыл о нем. В тот день он действительно исчез из моего рюкзака. Тогда я не обратил на это особого внимания. Сказывалась усталость, и я подумал, что был невнимателен, когда искал его. Но оглядываясь назад, я не могу не думать, что кто-то залез в рюкзак и взял нож.

Он читал старые книги так, слово навещал дорогих сердцу покойников. Он читал новые книги так, словно выходил на базар посмотреть на современную публику.

Каждая женщина всегда критически оценивает любую другую женщину, с которой сводит ее судьба.

В молодом организме, если держать его в неге, дурные мысли расцветают, подобно ядовитым цветам.

Пока женщина пребывает в нерешительности, она испытывает мучительные сомнения, но стоит ей решиться на какой-то шаг, она устремляется к цели, подобно резвой лошадке в шорах, не оглядываясь, как это делают мужчины, по сторонам.

это и была самая захватывающая часть ее работы. Неважно, устала она или чувствовала себя слегка не в своей тарелке – а Марианна в тот вечер была готова похвастаться и тем, и другим, – не втянуться в балет полицейских и криминалистов она не могла. Ее затягивало в огромный пузырь, вобравший в себя самые страшные ужасы, на которые способен человек.

– Вы слышали шум, но неправильно его истолковали… Казалось бы, загадка запертой комнаты предполагает ограниченное количество решений. Какой у нас выбор? Например: это не убийство, а самоубийство; или жертву убивают снаружи, но она находит в себе силы в последнем порыве забаррикадироваться в комнате; или убийца уже был в комнате, но сумел создать впечатление, что вошел после убийства…

Пока его друг знакомился с выводами коронера, Форестье продолжал ломать голову. Что-то ускользало от него… Почему убийца взял столь редкое и необычное оружие? Возможно, это вообще не имеет значения. Но с таким же успехом эта деталь может стать ключом к разгадке тайны.

– Доктор хотел узнать, почему в списке подозреваемых нет вас. В конце концов, вы больше не состоите в силах правопорядка, и у вас была такая же возможность убить графа, как у любого из нас. – Кто сказал, что я исключен из этого списка? Лейтенант Гийомен ведет расследование, и если он сочтет нужным, то сможет – я бы даже сказал, будет обязан – меня обвинить.

Случайно ли раздался вечером тот телефонный звонок, или сообщник убийцы позвонил ровно в десять вечера, чтобы заманить Монталабера в кабинет, как в мышеловку? Второй вариант казался вполне убедительным, поскольку иначе комиссар не понимал, откуда убийца узнал бы, что пришло время действовать.

– Следующие несколько часов, вероятно, будут очень долгими. Предлагаю поберечь силы, чтобы продержаться достойно. Я не обвиняю никого конкретно. Я просто говорю, что совершение убийства кем-то явившимся извне маловероятно. Именно поэтому мы должны как можно скорее установить, кто где находился в момент трагедии.

И действительно, после исчезновения Клоуна люди продолжали его видеть. На побережье, в коридоре, в окне палаты – его жуткое лицо мелькало в каждом уголке. По сей день, пять лет спустя, над островом всё ещё висит его тень. Если происходит нечто необъяснимое, люди убеждены, что это проделки Клоуна. Даже если не отваживаются сказать вслух, они в это верят.

Это случилось в пригороде Шанхая, в жилом доме в районе Миньхан. Комната была изнутри заделана цементом, включая окна и двери. Так, что даже муха не пролетит. Но убийство было совершено. Это был не суицид. Никто не может отпилить себе голову, а потом положить её на стул.

Если это правда, тогда эта чёрная комната должна существовать где-то на острове. К тому же если я там была, то мне, как и во сне, делали операцию. При этой мысли я засовываю руку под одежду и ощупываю себя. Кожа усеяна грубыми шрамами. Я провожу по участку от груди до живота. И там на самом деле есть прямой как стрела шрам, тянущийся до самого пупка!

Это так похоже на сон: длинная вереница пациентов в причудливых нарядах в тишине покидает игровую комнату. Но теперь и я часть этого сна. Внезапно мне в голову приходит мысль: в отличие от них, я всё ещё не знаю, кто я. Доктор У сказал, что меня зовут Сюй И, но в его кабинете я не нашла своего досье. Только моя папка пропала, и как раз в то время, когда я потеряла память. Совпадение ли?

– У нее в работе одно дело, и она надеется, что я смогу принять участие в расследовании. Говорят, что она приняла решение взяться за него, прочитав какую-то там книгу о деле Обсидианового особняка. По большому счёту, всё из-за тебя! Хань Цзинь, ну вот зачем ты вылепил из меня героя в своей книжке? Вышла бы она на меня, если бы ты так не поступил? Одна морока с тобой!

Е Пин, мягко говоря, не в себе, но далеко не всё, что она сейчас сказала, выдумка. Я рассчитываю поговорить с ней после того, как она успокоится, и разузнать, известно ли ей ещё что-нибудь. Подумав об этом, я не могу сдержать горькой усмешки: надо же! Я могу положиться только на сумасшедшую женщину.

Конечно же, дело в магии лунного света. Этот холодный огонь разжигае темные страсти. И человеские сердца вспыхивают как фосфор

Главная трудность состояла в том, чтобы обмануть правосудие. такие поехи как, например, угрызения совести, были не в счет

Только если прискучило лишать жизни жругих, что же еще остается, кроме как убить себя самого?..

Для сыщика куда важнее господин случай и крепкие ноги

Быть может, это покажется нелепостью, но мне явно недоставало «любимого врага».

Можешь ли ты понять страдальца, которого ненавидит любимый им человек? Нет нужды объяснять, что со временем мои страдания перешли в обиду, оби-да переросла в ненависть, а ненависть, окрепнув, породила во мне желание мстить.

С этими словами Иван отодвинул драпировку. Я ойкнула. А вы бы как отреагировали, увидев дядьку с плюшевой кошкой на голове? Да еще незнакомец оказался голым по пояс, из одежды на нем были только крохотная юбочка розового цвета и носки ей в тон. Около парня на высокой подставке красовалось объявление: «Вы можете приобрести данный экспонат. По вопросу цены обращайтесь на ресепшен».

Врачи не боги, могут ошибаться. Если они говорят, что ноги ходить не начнут, то не надо им верить. Этот доктор не способен выходить человека - значит, ищи другого специалиста, пробуй все, даже то, что кажется глупостью. Тогда, вероятно, добьешься успеха. Если же ничего не получится, ты все равно сделал все для того, чтобы помочь тому, кого любишь…

Вот только редко у представителя сильного пола случается единственный поворот налево. Не все, но большинство парней, вступив на извилистую тропу измены, продолжают бродить по ней регулярно.И нет никого опаснее, чем старый друг, который стал новым недругом. Он твои секреты знает, не постесняется их всем растрепать.