Человек - удивительное создание, в нем с легкостью способны уживаться любовь и ненависть, жадность и щедрость, желание помочь кому-то и утопить кого-то. Софья нежно любит своего супруга, самоотверженно лечит его. Ради того, чтобы инвалид надолго не оставался один, ушла из хорошего места, стала смотреть за квартирой, в которой творятся нехорошие дела. И она помогает шантажистам - подслушивает.

Деньги появляются и исчезают, но счастье человека от них не зависит. В человеке может быть много нечеловеческого. Знаешь, в гробу нет карманов. Но после того, как умирает тело, открывается дверь в другую жизнь. А там деньги тебе не помогут, там спросят, сколько своей любви ты бесплатно отдал людям.

Вы в детстве мечтали получить грузовик с шоколадными конфетами, и никто вам его, конечно же, не пригнал? Не расстраивайтесь, мечта осуществится, когда вы справите девяностопятилетие. Вы к тому времени откажетесь от сладкого, мечта поймет это и сразу пришлет самосвал с трюфелями.

Большинство неприятностей, которые случились десять лет назад, вы сегодня не вспомните. Жизнь всегда меняется, вопрос лишь в том, как вы будете относиться к зигзагам своей судьбы. Начнете плакать и причитать или подумаете: «Ну и ну, вот это поворот!»? Все, что ни делается, – делается к лучшему. А все плохое, что с нами происходит, всегда приводит к хорошему.

Я подползла к узкому оконцу лицом. Дальше что? Просунуть голову и… какое следующее действие? Попытаться вползти в помещение вниз головой? Сначала просунуться в оконце до пояса, затем шагать на ладонях вниз башкой и вверх ногами? Предположим, я сумею преодолеть начальную часть путешествия. И что? Я застряну в интересном положении: верхняя половина тела в комнате,а нижняя половина – на улице.

– А-а-а! – завопила Сюзанна, которая именно в этот момент подошла к окну. – Слон! Краузе одним прыжком оказалась около нашей кулинарки. – Очень рада, что ты наконец мне поверила! – Вон, вон, вон там! – зачастила Архипова, показывая пальцем в окно. – Только что пробежал! Серый! С носом! О! На парковке он! Я подбежала к женщинам и увидела животное с большими ушами, хоботом и ногами-колоннами.

– Разговариваете ли вы со своей собакой? Я на секунду растерялась. Вот уж не ожидала услышать от врача такой вопрос! Интересно, почему он его задал? Но когда доктор чем-то интересуется, следует отвечать честно. Если совру, мне могут назначить неправильное лечение. Я улыбнулась. – Конечно. Всегда беседую с членами своей семьи. Эскулап поправил очки. – Меня интересует, беседуете ли вы со своим псом.

Кроме того, я не из тех мужчин, которые любят играть в «пинг-понг». «Пинг» – скандал, дама разрывает отношения, конец любви. «Понг» – сия особа возвращается, я ее прощаю, живем дальше. Не мой вариант. Если случается «пинг», то «понг» не состоится. Ушла так ушла, умерла так умерла. Вокруг много очаровательных леди, зачем бегать за той, которая один раз сделала ручкой?

Когда он произнес «четыре», Вдовин издал победный клич и бросился вперед, паля из пистолета во все стороны. Паршин выдохнул и нажал на спуск. Прозвучал выстрел, затем второй, третий, четвертый. Паршин в недоумении посмотрел по сторонам. Выстрелы слышались отовсюду.

Водитель понял, что остатки разума окончательно покинули парня. Он еще немного сбросил скорость, и как раз в тот момент, когда Вдовин занес над головой руку с ножом, дядя Саша резко вывернул руль вправо, распахнул водительскую дверь и вывалился на дорогу.

Пока шел разговор, водитель начал медленно сбавлять скорость, но пассажир этого не заметил. - И все равно тебя придется убить, - спокойно заявил он. – Даже если нет пропускных пунктов. Как только ты окажешься один, сразу помчишься в милицию и расскажешь о нас.

Теперь Наталья явственно различила крадущиеся шаги, но вместо того, чтобы припустить бегом, она вдруг застыла на месте. Ноги не слушались, руки задрожали, глаза сами собой закрылись. Девушка выпрямилась, вытянулась в струнку, но глаза не открыла. Просто стояла и ждала своей участи.

И только подбежав ближе и обогнув основание, Сысоев понял, что шуткой здесь и не пахнет: на остроконечной мраморной стеле головой вниз висело тело. Странное белое одеяние развевалось на ветру, придавая и без того жуткой картине зловещий оттенок.

Гвоздков не преувеличивал. Тело деда Ковыля в буквальном смысле превратили в месиво. Злоумышленник или злоумышленники, действовали грубо и жестоко. Они искромсали кожу на теле пожилого человека ручной пилой, которая валялась чуть в стороне. Одежда свисала кровавыми клочьями, под действием зубьев пилы превратившись в лохмотья.

После того, как Олега задержали милиционеры и произвели в его квартире самый что ни на есть тщательный обыск, он решил дать легавым достойную “ответку” - ограбить один за другим три крупных магазина, расположенных недалеко друг от друга. Причем мало того, что ограбление должно произойти в один день и в один вечер, оно должно было случится в течение одного часа!

Лелька полагала, что желанный день наступил после ограбления Научно-исследовательского института сельского хозяйства на Оренбургском тракте. Тогда Олег взял солидный куш в двести с лишним тысяч. Конечно, надо было еще поделиться с хороводными, но все равно сумма, причитающаяся лично Олегу, была впечатляющей.

Вообще, чудом выжившей сотруднице сберкассы показания, похоже, давались совсем непросто. Ведь приходилось вспоминать события конца прошлого года, и события эти были отнюдь не радостные и даже не печальные, а просто страшные до ужаса. Эти события девушка-оператор все это время старалась забыть и просто вычеркнуть из памяти.

Пижон равнодушно посмотрел на мужчину и, быстро достав из бокового кармана пальто пистолет, выстрелил охраннику прямо между нахмуренных бровей. Тот замертво рухнул на пол. Девушка, что рвалась закрыть входную дверь сберкассы, застыла, как в детской игре «Замри».

Минуты через три Научно-исследовательский институт сельского хозяйства гудел, как растревоженный пчелиный улей. Как же: прямо в вестибюле института бандит-налетчик убил двух кассирш и похитил у них сумку, где лежала зарплата за август месяц всех сотрудников института…

– А вам, собственно, что за дело? Фраза, прозвучавшая довольно грубо, тем не менее, была равносильна признанию, что женщины действительно везут зарплату. Человек в замшевой куртке, не отводя взора от холщовой темно-коричневой сумки в руках девушки, быстро извлек из внутреннего кармана пистолет и преспокойно выстрелил девушке в лицо.

Впрочем, выстрелов не последовало. Стрелять в бойцов спецназа, кажется, было просто некому. Хотя – не совсем. В кустарнике Терко и Рябов обнаружили двух незнакомых человек. Как оказалось, оба они были ранены – оттого, вероятно, и не оказывали никакого сопротивления, наоборот, пытались укрыться.

Шесть взрывов раздались почти одновременно – и это тоже было для пиратов неожиданностью. По крайней мере, для тех, кто укрывался на катерах от губительных выстрелов со шхуны. Несколько человек в панике заметались по катерам, кто-то даже бросился в воду. Беззвучно заработали автоматы в руках Балданова и Будаева. Вскоре беготня на катерах прекратилась.

Короткими, точными движениями бойцы били пиратов ножами в бок или в грудь, и пока извлекали ножи из тел одних пиратов, другой рукой или ногой били тех, кто находился рядом. Все эти приемы были у бойцов многократно отрепетированными, отточенными, промаха здесь не было.

Восемь спецназовцев и Кучильо в придачу бросились на пиратов. Остальные двое – Алдар Балданов и Баир Будаев – натренированным движением выхватили из-под полы короткоствольные автоматы, и, перебегая с места на место – насколько позволяло пространство палубы, открыли прицельный огонь по тем пиратам, которые оставались на катерах.

И как бы в подтверждение этому, с одного из катеров прострекотала длинная пулеметная очередь. Стреляли трассирующими пулями, их полет отчетливо был виден. Ни одна из пуль не зацепила шхуну, все они прошли поверху. Это была не стрельба на поражение, это был красноречивый сигнал.

- Что? – в недоумении повторил генерал. И это слово было последним в его жизни. Потому что в тот же миг Пахаро выпустил в генерала короткую очередь из автомата. Один из бойцов Пахаро несколько раз выстрелил в маячившего рядом охранника. Остальные двое бойцов швырнули в банкетный зал две гранаты.

Всего ничего осталось. Но тут кто-то одной железной рукой ухватил Милу за пояс, второй намертво зажал рот, потащил обратно в кусты. Она забилась, как рыба, но на ухо сказали зло, еле слышно: – Только рыпнись – шею сверну!

Черная тень, хоронясь за ними, подобралась под окна. Послушно поддалась ветхая рама, тихо растворилось окно. Человек ловко, неслышно, как морок, скользнул в комнату, приблизился к койке – и, зажав огромной пятерней рот женщины, навалился всем телом. Очнувшись, она забилась, распахнула испуганные глаза – и тотчас сдавленно завизжала.

Он чиркнул спичкой, сделал шаг вниз, второй – и тут нежданно нога его провалилась во что-то упругое. Огромная черная туша, утробно взревев, выросла под потолок и ринулась на него! Оглушительно заверещав, он бросился наутек.

Настоящий убийца был уже далеко. Чужая обувь, на несколько размеров больше, сбила-таки одну ногу, но он все равно двигался бодро и уверенно. Маршруты отхода давно и тщательно отработаны, намечены места, где можно отмыться, тщательно, с одеколоном, вычистить ногти, пригладить взъерошенные волосы.

Он подбежал, кинулся на колени, почему-то не сразу обратил внимание на то, что она без платья. Понял это лишь когда прикоснулся к голому плечу, ледяному, покрытому то ли росой, то ли испариной. Она лежала на спине, ноги согнуты в коленях. Распались веером по траве распущенные волосы, на которых синели – ну надо же – два василька.

Парень принялся шпионить. Убедился, что девочка в самом деле учится в музыкальной школе, что неподалеку, и проживает в детдоме всего-то за квартал от его берлоги. Судьба, решил он.

Олег вскарабкался на рельсовую решетку, приподнял голову. Пуля прошла на бреющем полете, вторая выбила гравий под носом, хорошо, что в лоб не попала… Он сполз обратно. Подполз Вениамин, стал приподниматься. Олег схватил его за ворот, стащил вниз. Еще две пули улетели в «молоко».

Откуда взялись? Потерялись, отстали от своих? Грязные, страшные, с щетинистыми, опухшими от комариных укусов лицами. Каморин запоздало вскинул автомат. Плотно сложенный зэк ударил ногой по стволу, выбил оружие и хищно засмеялся. Паршиво как-то все складывалось…

Автоматная очередь пролаяла из кустов за оврагом. Пули красиво сбили ветки с сосны, и они посыпались на людей. Олег распластался, прикрыл голову. За спиной на поляне ревел вертолет, в него загрузили раненого Марченко. Машина еще не ушла, пилот тянул резину. Рев двигателя заглушал все прочие звуки.

- Хотите сказать, его не расстреляли… - Хансен передернул плечами. - Странные у вас порядки, Натали. То присуждаете высшую меру всем без разбора, то милуете тех, кто ее заслуживает… Хотите сказать, как только этот тип доберется до телефона, он начнет сдавать всех, кого не сдал три года назад?

Он схватил охранника за ворот – совсем утратили чувство опасности, месяцами ничего не происходит – рванул на себя, сдавил предплечьем горло. Некогда убивать – напарник вряд ли станет смотреть – отшвырнул от себя, тот судорожно хватал ртом воздух, бросился за стекло, где изменившийся в лице сотрудник уже рвал ПМ из кобуры.

Откуда взялся в тюремной одежде хирургический скальпель? Похоже, запасы в эту ночь делал не только верный помощник. Лезвие, как в масло, вошло в живот. Сжимать рукоятку было неудобно, но убийца старался. Инструмент использовался по назначению – для разрезания глубоких тканей.

Какое-то время Вершинин носился с мыслью ограбить какого-нибудь богатея. И даже наметил достойную цель: Марк Аронович Шталь, ювелир, владевший несколькими ювелирными магазинами и мастерской, где лично изготавливал украшения, стоимостью от нескольких сотен рублей и выше.

Собственно, как только полицейский врач откинул край простыни, прикрывающий лицо трупа, Иван Федорович понял, что перед ним не судебный пристав Щелкунов. Владислав Сергеевич по описанию был выше среднего роста, нос имел римский, то бишь слегка удлиненный с немного загнутым кончиком, волосы прямые и светлые.

В Москве трупы находят зимой не часто. Не то что весной, когда начинает таять снег, и вдруг из подтаявшего сугроба пробивается к свету рука со скрюченными пальцами или заиндевевший сапог со сбитым набок каблуком.

Находка лишний раз доказывала, что никуда судебный пристав не уезжал, и что с ним стряслось "нечто иное", – судя по всему, весьма похожее на преступление. А вот что тут рыскали злоумышленники в квартире Щелкунова и нашли ли они это – оставалось неразрешенным…

Первое, что Ивану Федоровичу бросилось в глаза, – один из ящиков бюро валялся вверх дном на полу. Остальные ящики дубового бюро были выдвинуты более, чем наполовину, и все их содержимое, – перья, склянки, бумаги, письма, – было перевернуто и выворочено, словно в них что-то искали в большой спешке.

Пропажу судебного пристава Щелкунова заметили в понедельник вечером одиннадцатого января. Владислав Сергеевич так и не появился ни в своей конторке в судебной палате, ни дома. Не объявился он на службе и двенадцатого января, а тринадцатого утром один из его друзей, мещанин Гавриков, сделал заявление о его исчезновении.

Горячий воздух выедал глаза, от едкого дыма щипало ноздри. Наконец с возгоранием было покончено, но как только огонь был полностью потушен, из-за забора, словно издеваясь, швырнули еще одну бутылку с зажигательной смесью.

Нам всем нужно осознать, что мы один народ, - сказал Дамир на прощание. - Пускай у нас разные веры и религии, разные традиции. Но незримые нити, или, лучше сказать, духовные скрепы нас все равно связывают, даже несмотря на то, что СССР давно развалился.

Провести очную ставку с Азаматом оказалось сложнее, ввиду того, что парень уже вторые сутки по понятным причинам находился в СИЗО. Тем не менее следователь организовал следственное мероприятие непосредственно в изоляторе. На допросе Азамат был чернее тучи и вообще отказался от дачи показаний, хотя было видно, что парень был на грани нервного срыва.

- Трудности есть у каждого человека, - вновь заговорил Артем. – Иногда вам может казаться, что другим людям все достается слишком легко, но это не так. Любой человек ежедневно делает свой выбор, чем-то жертвует, добиваясь своей цели.

Карим озадаченно почесал затылок. Информации от Сайдара было столько много, что он едва успевал вникать в смысл сказанного. И хотя соблазн податься на уговоры двоюродного брата был велик, что-то его останавливало от безоговорочного согласия на столь заманчивое предложение.

Парня звали Азамат, он учился в ее школе, в одиннадцатом классе, и среди учащихся был известен тем, что не пропускал ни одной юбки, всеми силами стараясь завоевать внимание той или иной симпатичной школьницы. Азамат водил дружбу с Мансуром, одноклассником Лены, и эти двое являлись головной болью для всей школы.