Она уже приготовилась сказать все, что думает о нем и его схемах, хоть сложных, хоть упрощенных, но раздался еще один звук: негромкий, механический, посторонний. Некоторое время оба прислушивались: связанная женщина в грязной одежде, с перемазанным кровью и грязью лицом, и сидящий рядом мужчина. Звук повторился. Как по команде оба повернулись к распахнутому настежь багажнику.

Открылась и закрылась дверь. Девочка и Кера вышли. Стало тихо. Флегматично горели свечи, негромко, по-будничному кипела вода в котле. На ковре, собравшись кружком, сидело несколько голых женщин, в большей части не очень молодых и не слишком красивых. В углу на ковре задыхался младенец.

Алина вздохнула. Из дверей приемного покоя, нетвердо держась на ногах, вышел человек с перебинтованной головой и со следами на лице ночи, полной сражений. Пальто и порванные на коленях брюки были покрыты запекшейся кровью. Человек прищурился на тусклое солнце, размытое среди бледных облаков, достал сигарету и закурил.

Тарас выстрелил. Отрывистый грохот раскатился в каменных стенах, как взрыв; вспышка резко осветила углы. Тарас не был метким стрелком, да и вообще никаким стрелком он не был, но промахнуться с десяти шагов было трудно. Однако это ему удалось: пуля с визгом чиркнула по стене, выбивая бетонную крошку, а Диана вдруг оказалась справа, рядом с окнами, и на два шага ближе к нему.

За дверью оказалась довольно большая палата со светлыми стенами и высоким окном с видом на серое небо. Три койки из четырех были заняты: на двух справа неподвижно лежали, вытянувшись под одеялами в одинаковых позах, немолодые мужчины с закрытыми глазами. Казалось, что они спали. Возраст человека на кровати у левой стены определить было трудно.

Я продолжаю: говорю об основаниях для обвинения и внимательно смотрю на нее, когда называю имена и перечисляю свидетельства, а она только хохочет все громче, пока смех не переходит в истерические рыдания. Я мог бы вынести ей приговор прямо сейчас, на основании двух свидетельств,

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд, И руки особенно тонки, колени обняв. Послушай: далёко, далёко, на озере Чад Изысканный бродит жираф. – Николай Гумилев

Бессонница. Гомер. Тугие паруса. Я список кораблей прочел до середины: Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный, Что над Элладою когда-то поднялся. – Осип Мандельштам

Двадцать первое. Ночь. Понедельник. Очертанья столицы во мгле. Сочинил же какой-то бездельник, Что бывает любовь на земле... – Анна Ахматова

Мне нравится, что Вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не Вами, Что никогда тяжёлый шар земной Не уплывёт под нашими ногами... – Марина Цветаева

Послушайте! Ведь, если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно? Значит — кто-то хочет, чтобы они были? Значит — кто-то называет эти плево́чки жемчужиной?.. – Владимир Маяковский

Девушка пела в церковном хоре О всех усталых в чужом краю, О всех кораблях, ушедших в море, О всех, забывших радость свою... – Александр Блок

Сила есть только результат необходимости; обеспеченное существование ведет к слабости.

Моя теория была очень ясна и правдоподобна - как и большинство ошибочных теорий.

У каждого из нас есть своя машина времени, воспоминания что уносят нас в прошлое и мечты которые переносят нас в будущее.

- Где крыса-то наша? – Ирка точно читала мысли Риты, - я уж волнуюсь. - Может, сдохла наконец, - предположила Юлька. Она приложила ладони к животу и закрыла глаза. Анька помалкивала. У Риты зазвонил рабочий, это оказалась Шумилина, начальник отдела кадров. - Зайди, - донеслось из трубки – оказывается, Шумилина тоже умела читать мысли.

- Всего хорошего. – Рита взяла букет обеими руками. Он был так велик и так одуряюще пах, что пришлось везти его в автобусе на отдельном сиденье. Злость и досада растаяли в запахе множества белых и ванильного оттенка цветов, Рита всю дорогу гладила нежные лепестки и вспоминала то Ларса с его холодным носом и чудесными ушами, то Михаила. Она ему ничего не обещала, но пес был действительно красавец.

Она чуть ли не вытолкала Вику в проход к сейфам, девушка умчалась, Рита кинулась к сумкам, вытащила битком набитые кассеты, по наклейкам нашла «Акварель». Вывалила деньги и приемных отсеков и, как положено, села под камеру, принялась перебирать наличку. Первая пачка, вторая третья – пока ничего, Рита откладывала их, загружала в машинку для проверки и пересчета.

- Документы давай, быстро! – рявкнул из-под забрала и Рите показалось, что ведро надели уже на нее и теперь стучат по днищу палкой. Сон моментально слетел, Рита вцепилась в бортики и озиралась. «Инкассатор» в бронежилете и шлеме закрывал обзор, но сбоку она заметила Дашку, та валялась на полу и выла в голос. Отбивалась, крутилась ужом, волосы ее растрепались метелкой и закрывали лицо.

Рита поднялась наверх, остановилась у своей двери, прислушалась. Изнутри доносился обычный ровный гул голосов и работающей техники, никто не кричал, не требовал чего-то, не плакал. От злости горло пересохло и сдавило точно колючку проглотила, в ушах стучала кровь. Этих денег, что заплатили сегодня, не хватит и на неделю, рухнули все планы, и без того нищенский бюджет срезался до одной стать.

В лицо бросилась кровь, коленки задрожали. Нет повышения – нет прибавки к зарплате, платить за квартиру нечем, жить негде, все приличные шмотки остались в квартире Игоря, у матери просить помощи бессмысленно, лучше сразу утопиться. Рита зашла в туалет, умылась, выждала, пока коленки перестанут дрожать, а с лица спадет краска, и вернулась на рабочее место...

– Анастасия, имейте в виду, вам придется еще какое-то время потерпеть своего начальника. Мы еще не готовы к тому, чтобы принимать решительные меры, не все материалы пока собраны. Я вам настоятельно советую уйти в отпуск или лечь в больницу. Вы явно нездоровы, отдых и лечение вам не помешают. А вернетесь, когда все будет кончено. Генерал еще немного посидел и ушел.

– А это, девочка моя, не твоя забота. Жена не должна думать о том, где муж берет деньги, она должна думать только о том, как их правильно потратить. Я же мужчина в конце концов, и я обязан обеспечить тебе тот уровень жизни, которого ты достойна. Бог мой, это были те слова, которые снились ей всю жизнь.

И было чему удивляться. Виктор Алексеевич Гордеев всегда сомневался, сомневался до самого конца, фактически до приговора суда. А иногда и после него. Может быть, оттого, что проработал в розыске раза в два дольше, чем их новый начальник, и повидал на своем веку соответственно раза в два больше ошибок, допущенных оперативниками и следователями. Колобок был ярым приверженцем отмены смертной казни.

До семи часов Настя просидела на работе, думая не столько о преступниках и их жертвах, сколько о том, что сегодня вечером ее муж улетит в Штаты почти на три месяца. После долгих препирательств и бесконечного подсчета скудных финансовых средств ей удалось уговорить его принять приглашение Стэнфордского университета прочитать курс лекций по высшей математике. Платили американцы более чем прилично...

– Вы очаровательны, Анастасия Павловна! Почему вам всюду мерещится подвох? Неужели вас кто-то так сильно испугал в этой жизни, что вы готовы в самых невинных вещах видеть гадость и попытку вам навредить? Будьте проще. И сами увидите, что вам станет легче жить. Вы даже не замечаете, что своей хронической подозрительностью обижаете людей, которые не хотят вам ничего дурного.

– Ну что ж, если ко мне нет вопросов по текущим делам, на этом закончим. Виктор Алексеевич Гордеев, которого подчиненные за глаза любовно называли Колобком, проводил свое последнее оперативное совещание в должности начальника отдела по тяжким насильственным преступлениям. С этого дня он назначен на вышестоящую должность в Министерстве внутренних дел.

Как и положено настоящему философу, Бернар-Анри написал мутную книгу на старофранцузском. Она называется «Les Feuilles Mortes», что значит «Мертвые Листья» (сам он переводил чуть иначе — «Мертвые Листы»). Ударные дискурсмонгеры гордятся знанием этого языка и возводят свою родословную к старофранцузским мыслителям, придумывая себе похожие имена.

Оркский бюрократ сперва десять лет этот язык учит, зато потом он владыка мира. Любую бумагу надо сначала перевести на верхне-среднесибирский, затем заприходовать, получить верхне-среднесибирскую резолюцию от руководства — и только тогда перевести обратно просителям. И если в бумаге хоть одна ошибка, ее могут объявить недействительной.

Пилотаж — сложное искусство, похожее на верховую езду; в моих руках изогнутые рукоятки, а под ступнями — оркские серебряные стремена, купленные вместе с седлом и подключенные к контрольному маниту. Сложными, почти танцевальными движениями ног я управляю «Хеннелорой».

Что делать, всякая эпоха придумывает свои эвфемизмы. В древности комнату счастья называли нужником, потом уборной, потом сортиром, туалетом, ванной и еще как-то — и каждое из этих слов постепенно пропитывалось запахами отхожего места и требовало замены. Вот так же и с принудительным лишением жизни — как его ни окрести, суть происходящего требует частой ротации бирок и ярлыков.

Древний поэт сказал, что любое повествование подобно ткани, растянутой на лезвиях точных прозрений. И если мои прозрения в оркскую душу точны — а они точны, — то в этом не моя заслуга. И даже не заслуга наших сомелье, век за веком создававших так называемую «оркскую культуру», чтобы сделать ее духовный горизонт абсолютно прозрачным для надлежащего надзора и контроля.

Бывают занятия, спасительные в минуту душевной невзгоды. Растерянный ум понимает, что и в какой последовательности делать — и обретает на время покой. Таковы, к примеру, раскладывание пасьянса, стрижка бороды с усами и тибетское медитативное вышивание. Сюда же я отношу и почти забытое ныне искусство сочинения книг.

Товарищи — люди хорошие, только они дураки и долго не живут.

В России революция выполола начисто те редкие места зарослей, где была культура, а народ как был, так и остался чистым полем.

Я всё живу и думаю: да неужели человек человеку так опасен, что между ними обязательно власть должна стоять?

Достоевский пытался выразить простую истину утверждением, что красота спасет мир; через сто лет в ответ ему сочинили смешную присказку про побеждающее зло бабло, и на том успокоились. Смыслы и истины – они для юродивых, а мы - серьезные взрослые люди. Любая социальная модель строится на культуре и ценностях.

Не могу объяснить, почему, но в этом не очень обычном напутствии мне почувствовалось больше искренней человечности, чем в любых слезах, пожеланиях, похлопываниях по плечу и объятиях. Через четверть часа «Андромеда-1» осталась далеко позади, превратившись из громадного шара в едва различимую теплую каплю света, искру жизни посреди межзвездного холода. На корабельных часах был вечер 14 октября 2021

Насилие как мерило истины: кто сильнее – тот и прав; отсюда рудиментарное стремление доказывать кулаками неправоту собеседника. Способность набить морду есть критерий и ума, и достоинства, и ценности личности. В ответ на любые аргументы противников традиционная культура предлагает террор, ибо вести дискуссию не в состоянии.

Однако сию впечатляющую симфонию холопов и бар граждане готовы поддерживать, пока и власть тоже выполняет негласные правила социальной игры, сохраняя почтительную дистанцию, с которой народ единогласно одобряет любые начальственные фантазии, оставаясь при этом за пределами линии оцепления из солдатских штыков, глубокого рва и закрытых ворот.

Лидер в экипаже космического корабля – это не профессия, тем паче не должность, а роль. Взрослые, разумные, нравственные люди, специалисты своего дела, не нуждаются в начальнике, который будет говорить им, что делать, отдавать приказы и контролировать исполнение.

Я один, иногда по несколько недель. Или месяцев. В комнатах постоянно висит раздражающий сумрак, даже днем, так что я включаю весь свет, но от него сумрак никуда не уходит, просто из серого превращается в тускло-желтый. Мне вообще не хватает здесь света и воздуха. Зато сны очень яркие и пугающе четкие, как будто реальность поменялась с ними местами. Всегда холодно.

Оснований для обыска было достаточно, плюс показания сотрудников курорта о том, что у Немировых был конфликт с обеими погибшими девушками. И следы замытой крови в их ванной комнате.

Реагент тут же выявил следы крови на кафеле, по бортику ванной, по дну и около слива. То есть эта ванная потенциальное место преступления. И значит, именно здесь недавно была убита горничная Галина.

Вскрытие делали уже в районном центре. Местный патологоанатом подтвердил первоначальное мнение, что смерть от кровопотери. А следствие потом пришло к выводу, что произошёл несчастный случай.

Елизавету нашли мёртвой в саду. Она была в форме бармена, на теле из повреждений лишь две небольшие ранки в районе шеи, лицо бледное, в руке зажата белая роза, рядом корзина с яблоками.

Они поспешили туда и обнаружили садовника и туристку, которые склонились над телом неизвестной девушки. Стройная блондинка с длинными волосами и смуглой кожей была без сознания.

Смельчаки, которые поздним вечером рискнули покинуть свою комнату и побродить коридорами замка, рассказывают, что видели тень старого вампира, слышали его зловещий шепот в замке, и вздохи от которых буквально оторопь берёт.

…запряжённый в легчайшую колесницу (все звали её несерьёзным словом «качалка»), несётся, выгибая шею и разметав гриву белый лебедь Крахмал, - вот-вот взлетит, помашет крылом и растает в зелёном апрельском небе…

…мысленно создавая обнаженную Дылду, он словно бы составлял её из какого-то гибкого и сладостного конструктора, который, в конечном счёте, не имел никакого отношения к ней - живой, очень подвижной, смешливой и цельной…