Пока Крылов шёл за ним, он всё думал: как это возможно? Как человек, которого он видел буквально этим утром совсем другим – поникшим, сутулым, в очках и трусливым, так сильно изменился? Ну не могло же, в конце концов, его так преобразить пиво, выпитое на площади!

Через два дня возле гостиницы Ермолаевых, Бараедов-Скопин был убит выстрелом в голову. Вот так: вышел человек из гостиницы, постоял пару мгновений у входа и упал со сквозной дыркой в голове. Самого выстрела, увы, никто не слышал…

Трофимчука уже повалили на землю, безжалостно пинали, не давая возможности подняться, когда в драку, не секунды не раздумывая, вмешался Фрол. Он ударил в лицо одного зачинщика, сунул под дых другому и тут увидел нож, занесенный над ним, и злобную перекошенную физиономию малолетнего бандита. В какой-то момент время даже остановилось.

Когда Кондратий Никифорович подбежал к сыну, тот истекал кровью. Левая рука, неестественно вывернутая раскрытой ладонью наружу, болталась, как привязанная. Лесничий все понял, схватил сына в охапку и понес в дом.

Удар произошел молниеносно. За ним невозможно было уследить. Фрол инстинктивно откинул голову назад, наклонившись вбок. Медвежья лапа прошлась совсем рядом с телом, легко распорола полушубок. Фрол заорал, что есть мочи, призывая отца на помощь.

Словом, у судебного следователя по особо важным делам из Москвы с местными судебными чинами не очень-то сложилось. Иван Федорович покидал Департамент, чувствуя за спиной холодок взглядов. Спина, она, знаете ли, тоже умеет чувствовать...

– Пули, – коротко ответил Геннадий Никифорович и тотчас добавил: – Они все одинаковые. Стало быть, всех троих застрелили из одного оружия. Смею предположить, что выстрелы производил один и тот же человек. – Статский советник помолчал и явно без энтузиазма добавил: – Это почти все, что в Казани узнали за два месяца ведения следственно-розыскных действий.

Но, как сказал Козьма Прутков: «Если хочешь быть счастливым, будь им». Плохая погода не мешает Танюше пребывать в хорошем настроении

Одни люди придумали глупости, другие их поддерживают и распространяют. Мне все равно, что на себя Таня натянет, да хоть купальник в стразах. Дело не в шмотках, а в человеке, который их носит

Понял: не смогу с людьми работать, у меня очень тонкая нервная организация. Не выдержу наблюдать, как человек умирает. Не для меня такое. Но пользу приносить народу желаю! И надумал стать патологоанатомом

Человека, у которого объем талии совпал с ростом, лучше питаться сушеной петрушкой

Если человек допился до стадии дрессировки мышей, которые с ним мило беседуют, то не следует сердиться, что он не хочет читать на ночь труды великого философа Иммануила Канта

Некогда новорожденный Сэншу едва успел открыть глаза, но уже знал — время властвует над ним. Время решает, когда он может вмешаться. Вся его жизнь подчинилась этому правилу — всему свое время. И в прошлой его жизни, и в этой, правила были в самой структуре мира, и он не имел права их ослушаться.

Отчего-то купюры оттягивали его карман сильнее, чем он ожидал. Мир вообще любил переворачивать его позицию с ног на голову. Прямо назло, да?

— Знаешь, имя, которое ты носишь, — произнесла она, и он невольно отпрянул, — ничего не значит. Без тебя его даже нет. Это ты наполняешь его смыслом, а не наоборот.

Она улыбалась. Это заставило Якко неуютно поежиться. Весь ее расслабленный вид будто говорил: у меня на уме какая-то идея, так что ничего хорошего не жди.

— Все хорошо, — сказал он, будто в трансе. Камо кивнул и повернулся к остальным. — Это надолго? — спросил он, не обращаясь ни к кому конкретному. Сколько теперь Эйхо ни стремился поймать его взгляд — все было напрасно. Якко вдохнул эту мысль вместе с сухим острым воздухом — теперь это был его друг. И отчего-то этот подарок хотелось запрятать подальше от всех остальных.

И если ценой иллюзий была боль, то ответом боли всегда будет — любовь.

Во время чрезвычайных ситуаций люди обычно страдают больше не из-за самого ЧП, а из-за своего окружения. Безумная толпа, напуганная бедствием, отличается особой жестокостью и готова снести все на своем пути. Люди, к сожалению, вообще страшнее любых катаклизмов, и доказательства тому можно увидеть во время пожаров, наводнений, землетрясений… …а также сигнала тревоги из-за побега бешеного волколака.

Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Можно забыть об этом, если вы гонитесь за сыром, но, если вас чуть ли не насильно заставляют за ним лезть, не вспомнить великую поговорку – верх глупости. И раз у меня не было возможности отказаться от сыра, то стоило хотя бы узнать, как устроена мышеловка.

Любая история похожа на цепочку – ничто не происходит просто так. У всего есть предпосылки, которые, подобно звеньям цепи, следуют друг за другом, переплетаясь между собой, пока наконец не произойдет что-нибудь значимое. Это касается всего, начиная с обычного завтрака и заканчивая развязкой войны. Просто порой мы не замечаем крохотных, хорошо скрытых предпосылок. Или не хотим замечать.

– Господин Змеев утверждает, что вы, Василиса, и вы, Тимофей… так… сейчас найду… а, вот: «вскрывали на его глазах труп, рассказывая при этом анекдоты с нецензурной бранью». – Главврач посмотрел на нас. – И еще там что-то о том, что вы хотели отравить его, взорвать больницу, устроить конец света, ну и так, по мелочи. Что можете сказать в свое оправдание?

Как и во всей больнице, нос здесь приятно щекотали запах хлорки и аромат кофе. Было бы довольно уютно, если бы не одно «но». Сейчас это самое «но», представляющее собой шестидесятилетнего мрачного мужчину с длинными черными волосами, безмятежно посапывало во сне. На белой постели даже в полумраке ясно выделялись его смуглые руки, голова… и длинный темный чешуйчатый хвост.

Этот парень был вполне себе цел и невредим, хотя бледный, даже желтоватый оттенок кожи мало отличал его от лежащего передо мной раненого. Мой лучший друг, гордо именующий себя врачом, не выносит вида крови. И сейчас вид у Тимофея был такой, словно его должно вот-вот стошнить.

– Они наверняка подумают, что на мистера Дэнта обрушилась божья кара, даже нет, что это вы сами предали его каре за попытку обмануть «Храм народов». Потому что творить чудеса в Джордантауне может только один человек. Я увидел, что Джим помрачнел. – Если оставить, все как есть, то на вас, Отец, возведут напраслину. Есть только один способ избежать этого – позволить им найти настоящего убийцу.

– Получается, что кто-то ударил его ножом, а затем вышел, заперев за собой дверь, – сказал Джозеф, разглядывая труп. – Нет, – покачал головой Питер, глядя на полку для обуви. – Это невозможно. Джозеф в недоумении уставился на Питера. Затем проследил за его взглядом в направлении обувной полки и вскрикнул. Там лежал ключ от запертой снаружи комнаты.

Я пригладил растрепавшиеся волосы и коснулся правого века. Все в порядке, мигает. Именно ради этого я посвятил свою жизнь «Храму народов». Такого простого, доступного даже новорожденному младенцу, движения: поднять и опустить веко. Только ради него.

– Но как только я вступил в «Храм народов», обе мои ноги сразу вернулись на прежнее место. Смотрите сами, вот они. Разве это не чудо? Мужчина самодовольно поерзал в кресле вправо и влево, но все, что было ниже таза, не сдвинулось и на миллиметр. Было похоже, что к тазу приделаны одетые в брюки и обутые в ботинки деревяшки.

Ририко пыталась продать мне за десять тысяч книгу с поддельным автографом, прекрасно зная, что это фальшивка. Нуждалась в деньгах? Но какой смысл разводить начальника на столь незначительную сумму сразу после того, как получила работу у одного из самых богатых людей в мире? Может быть, с помощью подделки она хотела проверить мою проницательность? Но тогда должна была раскрыть карты, как только я у

Разоблачить злодеев и спасти жертв. Вероятно, в этом действительно заключается ее истинное желание. Как сильно это отличается от моей мотивации: я-то просто хочу быть детективом. Но сможет ли она на самом деле проникнуть в эту опасную секту и добыть доказательства? Ее чувство справедливости вполне искреннее, но хватит ли у нее сил скрестить шпаги с злодеями – вопрос.

Сколько их – женщин с синяками и разбитыми лицами, мертвых женщин, женщин в сумасшедших домах, все потому, что они возбудили желание в творце, в мужчине, который возжелал их тела, как лев – добычи. Который разорвал их, но не зубами и когтями, а своим взглядом и кистью. Мужчинам, творцам, все сходит с рук.

Может, он проткнул тебя ножом. Может, ты лежишь мертвая на том складе, и копы никогда тебя не найдут, потому что они все в финансовом квартале, выкапывают выживших из груды дымящихся обломков на площади в два акра.

Конечно, ты была красива, но с тобой всегда было что-то не так. Что-то подавленное, злое и жестокое, таилось прямо под поверхностью.

За его улыбкой может скрываться кто угодно. Даже настоящее чудовище.

Но я-то знала: ты создана не из глины, а из стекла. Чтобы освободиться, мы должны разбить тебя вдребезги.

Это уже не имело для нас большого значения, и потому я знала: ты не почувствуешь опасности во взгляде очередного мужчины. В очередной паре похотливых глаз. Но именно в них таится опасность, Уиллоу, потому что этот парень не просто смотрит, он ждет. И у него нож.

- А если, например, надо было кухарку на рынок отвезти, - не отставал следователь, - кто это делал? - Нашу глухую Варвару на рынок? – искренне изумился водитель. - Чего ей там делать? - Но ведь кто-то же доставлял в этот дом продукты?! – не унимался Наполеонов.

- Какие же подарки дарила вам Бужанская? - То серьги с сапфирами, хоть и маленькие, а такие милые, перстенёк с жемчугом, шкатулку резную, а в ней шарфик голубой, серебром расшитый, духи французские, помаду, и ещё много чего по мелочи.