«Снежную деву» Юки-онна иногда представляли в виде фигуры в длинном белом кимоно, но без ног: она передвигается, летя невысоко над землей в облаке снежинок и тумана.

– Счастливого человека не заботит, что о нем думают другие, и ему безразлично, какие слова произнесут соседи. А несгибаемыми мы становимся не из-за трудностей жизни. – А из-за чего? – удивилась я. Муж сделал глоток чая. – Несгибаемыми людей сделает остеохондроз.

Вся несгибаемость Надежды Андреевны, все ее принципы, жизнь под девизом «что люди скажут, что соседи подумают» – все это вмиг изменилось, когда рядом оказался мужчина с коробочкой, в которой лежало обручальное кольцо. Тетю Муру не побеспокоило, что люди скажут, если узнают, что она собралась замуж за человека, которого знает меньше недели.

Да, во времена Ветхого Завета было заповедано: разрыв семьи невозможен. Но не каждый мужчина любит супругу. И не любая спутница жизни положительно себя ведет. Как жить с тем, кто тебя бьет или изменяет тебе? Развод под строгим запретом. Проблема решалась просто: сильная часть пары убивала слабую. И все! Свобода.

Я сосредоточилась на соседе Кругловой и увидела стройную, если не сказать тощую фигуру в бархатных бордовых кюлотах, кружевной блузе цвета сытого цыпленка, на ступнях сверкали золотые ботильоны, с мочек ушей свисали длинные, почти до плеч, серьги. Губы в ярко-бордовой помаде, веки похожи на радугу, интенсивный ядовито-розовый румянец, одна бровь зеленая, вторая оранжевая.

У отпрысков королевских семей гадкая жизнь. Сплошные запреты – это нельзя, то не разрешено, се не надевай, туда не ходи, здесь не сиди. Бедная принцесса должна улыбаться под дождем толпе народа, махать подданным ручонкой и изображать восторг вперемежку с неземной любовью к людям. Никогда не гонись за титулом. Еду подают холодной – кухня в восточном крыле дворца, столовая – в южном.

– Писатель часто рассеян в быту, он способен потерять телефон, забыть про назначенную встречу, но всегда хорошо помнит дорогу в бухгалтерию, где ему выдают гонорар.

Сейчас же им правила животная ярость. Он жаждал мести и не собирался останавливаться, пока не утолит ее сполна.

Их поцелуи были признанием в чувствах, которые они не могли высказать вслух. Они играли в гонку с судьбой, желая выкроить для себя больше времени. Времени, когда они могли любить, преданно и безрассудно.

— Пусть любовь моя станет силой твоей. Пусть сердце мое станет домом твоим. Пусть душа моя станет родственной для души твоей. Ты мой, а я твоя.

Это было до безобразия неправильно… но от этого ему было до безобразия хорошо.

Она была его убежищем, в котором он мог забыть про все беды и печали. Она заставляла его смеяться до рези в боку, таять от трепетной нежности или сгорать от дикой необузданной страсти. Время от времени своим дерзким нравом она пробуждала в нем гнев и ярость, но даже в такие моменты одна ее улыбка была способна утихомирить всех его демонов. Она одновременно была его слабостью и непоколебимой силой.

— Аврора, не смей даже думать об этом, слышишь? Ругайся, кричи, искусай меня всего, но не смей сдаваться. Ты обязана справиться!

В центре отполированного дерева под лестницей огромный круг запекшейся крови. Такое впечатление, что кто-то пытался навести порядок, но сделал только хуже. Но больше всего меня беспокоило почти черное пятно на боковой стороне последней ступеньки. Я представляла себе, что там лежала голова Аманды...

Я никогда не хотел, чтобы это произошло. Глупо говорить такое. Но это правда. И очевидно, что я никого не убивал. И никогда не стал бы. Ты знаешь это. Ты знаешь меня лучше, чем кто бы то ни было.

Вначале все так просто. Встречаешь кого-то классного, умного и забавного. Кого-то, кто лучше тебя, по крайней мере, в чем-то, и вы оба это знаете. Влюбляешься. Чувствуешь, что тебе повезло. Проходит время. Вы оба сильно меняетесь. В итоге вы оказываетесь рядом с человеком, который видит вашу настоящую суть. Кто, черт побери, смог бы с этим существовать? И тут вы начинаете искать новую пару глаз.

У меня такое чувство, будто все притворяются не такими, какие есть на самом деле, хотя в глубине души мы все одинаково облажались.

Мы с рождения полагаемся на родителей, думаем, что они будут достаточно любить нас и мы выживем. И если наши родители дают нам правильную любовь, мы становимся хорошими людьми.

Порой кажется, что легче просто двигаться по знакомому кругу, а не прыгнуть в сторону без гарантии приземлиться на ноги.

У каждого из нас есть предел. То, с чем мы готовы мириться, пока не сломаемся.

На этом все закончится. На мне и на тебе. Все закончится на нас.

Слышал еще несколько оригинальных теорий. Ты путешествовала автостопом и была убита на какой-нибудь трассе, всего лишь одна из тысяч пропавших девушек, погибших от рук неизвестного. А еще есть Юнис, у которой, как ты помнишь, весьма мрачные фантазии. Юнис полагает, что из чувства стыда твоя мать убила тебя и похоронила в лесу за твоим домом. Этого достаточно?

Я там никому ничего не сказал. Ты ведь это хотела узнать? За полгода я почти ни слова не произнес, поэтому, вероятно, меня и держали так долго. Иногда хотелось выговориться. Врачи все равно обязаны хранить тайны пациентов. Но я не желал облегчать свою ношу. Да и ты мне этого не желаешь.

Я делаю то, что должна была сделать в первый раз. Бью его ногами в лицо. Он отпускает руль, и автомобиль, перелетев через ограждение, падает в холодное озеро. Мы медленно тонем. Я действую без колебаний. Отстегиваю ремень безопасности и опускаю стекло, пока машина не ушла под воду полностью. Он без сознания. Я могла бы его вытащить, но он выглядит таким умиротворенным.

– Садись в машину, – повторил Профессор. – Багажник, – сказала я. – Вы должны засунуть меня в багажник. Профессор повернулся к Финансисту. – Какая-то она странная. – Везти меня в багажнике будет безопаснее, – сказала я, и это была чистая правда. Я говорила логично, однако мои похитители сделали только один вывод: у меня есть план, который они пока не могут разгадать.

Врунишка. Но спасибо тебе. Да, ты ответил на все мои вопросы. Хотя я ожидала, что событий будет больше. Мне казалось, с моего отъезда почти вечность прошла. Ты очень мало пишешь о себе. Полагаю, намеренно. Я звала тебя с собой. Ты остался там. Почему ты остался? Ты ведь мог бы стать кем угодно. Пожалуйста, прекрати ходить на ту могилу. Меня в ней нет.

Расчесавшись, я подровняла челку, отрезав несколько торчащих прядок. Натянула старые голубые джинсы и темно-синюю толстовку, остальные вещи сунула в чемодан, а затем покинула «Лебединое озеро» совершенно другим человеком. Кареглазой шатенкой. Метр шестьдесят семь, пятьдесят шесть килограммов, еще нет и тридцати. Я стала одной из очень многих; увидев меня, вы вряд ли запомните, как я выгляжу.

Я и не представляла, что эта надежда существует, а она вдруг осветила мое будущее, совсем как солнечные лучи, пробивающиеся сквозь лимонно-желтое полотно. Надежда. Как я без нее жила?

Когда любовь благословение и опаляющий огонь.

Зои начинала убеждаться, что стоит в спальне мейнардского серийного убийцы. Ей нужно уходить отсюда. Она заталкивала одежду обратно, и тут ее внимание привлекло нечто другое. Черные прямоугольные контуры под кроватью. Обувная коробка. Трясущимися руками Зои вытащила коробку и подняла крышку…

Мужчина замешкался еще на секунду, и Майки начал интересоваться, нет ли у него причин мешкать. Не тот ли это человек, которого они ищут? Он повернул фонарик, луч высветил одежду водителя. Его рубашка была заляпана соусом барбекю или чем-то в этом роде. Майки сдвинул луч вверх, к лицу…

Ей хотелось, чтобы она могла вернуться в прошлое и сказать братику: теперь она понимает. Что наконец-то осознала, какой страшной бывает темнота. Потому что в настоящей темноте тебе остается лишь твое воображение.

Соотношение – штука деликатная. Слишком много формалина – и ее тело станет жестким, с ним будет не управиться. Слишком мало – и через несколько лет она начнет разлагаться. Он хотел провести с ней все свои дни до конца. Можно ли экономить на формалине? Что важнее – гибкость или лишние десять лет в его обществе?

Не знай Тейтум заранее, что женщина мертва, он решил бы, что она просто наслаждается солнечным днем. Подойдя ближе, агент увидел, что тело усажено в такую позу, будто женщина закрывает лицо руками.

Мы знаем, как крепостные превращались в миллионеров, благодаря своему труду и смекалке, как изобретения бывших крестьян опережали время. Мы знаем о крепостной ненависти и крепостной любви, о преданности и долге, о вражде и поисках справедливости. Крепостное право – одна из сложных, очень многогранных и, безусловно, важных вех русского прошлого.

Мы знаем о великолепных художниках, поэтах и скульпторах из крепостной среды, об актерах и аристократках, вышедших из дворовых.

Почти двести лет в России существовал порядок, при котором одни могли с абсолютной легкостью распоряжаться другими. Люди жили бок о бок, но при этом находились словно на разных планетах. Полное бесправие крепостных и безграничная воля помещиков породили столько сюжетов, каких не сыскать ни в одном романе или сериале. Это были крепкие узы.

— Кая никогда не было подле меня, — твердо произнес Люциан. — Тот, кто раз за разом спасал мою жизнь, всегда сопровождал меня, был владыкой тьмы — тобой и никем иным.

— Кай тебе нравился, ты знал его, верил ему, а я… для тебя не существовал. Я был демоном, темной сущностью, правителем Асдэма, тем, кто разрушил клан Ночи, убил своего брата и его возлюбленную… Узнай ты, что я вовсе не Кай, поверил бы в мои добрые намерения? Стал бы слушать чудовище?

Перед тем как возродиться и вступить в схватку с тем, кто его погубил, Каин молил тьму поглотить его, не оставив и следа.

Не все демоны живут ради убийств.

Во тьме чужих глаз Люциан увидел свое размытое перевернутое отражение. Казалось, он весь светился, а золотистые радужки горели как никогда прежде, напоминая два солнца.

Каин не знал и о чувстве несправедливости, поэтому даже не думал о том, что его заточение в чужой душе — это нечестно. Тьма хотела, чтобы жил его брат, а он этой жизни был недостоин.

Это как удар ножа в спину, который не просто ранит, а оставляет шрам на всю жизнь.