Когда человек получает дар, он чаще всего получает и противовес. Физические недостатки, болезни, некрасивость, одиночество - много чего еще. Без этого противовеса человек мог бы не донести свой дар: бросить, разбить, перешагнуть через него, надругаться над ним.

Одно из преимуществ жизни вблизи земного ядра состоит в том, что у тебя в доме всегда есть горячая вода.

Вскоре все содержимое Книги было успешно перенесено на чип фотокамеры. Однако Артемис не любил рисковать. Специальное оборудование, установленное во всех аэропортах мира, загубило не один такой чип, несущий важную информацию. Поэтому он велел слуге перевести файл на мобильный телефон, а оттуда переправить электронной почтой в поместье Фаулов, располагающееся в Дублине.

-Почему он не встает? Он же даже не ранен!
-Ничего себе "не ранен"! Он умирает!
-Вечно с Джафом так! Его противники умирают, а от чего - непонятно.
-Не завидуй Джафу! Видели, как тот его спатой! Прямо в горло! Интересно, кому теперь отойдут его эйдосы?
-Как кому? Мефодию!
-Ага, сейчас! Он и до дарха уже не доползет...А силы Кводнона кому?
-Закатая губу! Один еще жив! Вот магия на арену и не пускает! Вот умрет - тогда да!

Человек, много и без жалости к себе работавший, не жалевший себя или много страдавший, на всю жизнь становится особенным. Его ни с кем не спутаешь. Он металл, побывший в плавке и принявший определенную форму. Самое страшное для металла - испугаться неминуемой боли плавки и на всю жизнь остаться простой железной рудой,

А владыка всей этой нелепой путаницы — какая-то бестолочь,...

Воровство святых мощей — проверенная временем традиция. Более тысячи лет монахи и епископы, рыцари и простые миряне перетаскивали реликвии из одного места в другое. В некотором смысле, воровство возрождает ценность этих полуистлевших тканей и обломков костей. Оно заявляет о новом предмете вожделения.

На обиженных водку возят

Слова, если разобраться, прыгающие мячики в руках у жонглёра. В общении людей действительно близких слова скорее затуманивают смысл, чем помогают что-то прояснить.

Дайте человеку необходимое — и он захочет удобств. Обеспечьте его удобствами — он будет стремиться к роскоши. Осыпьте его роскошью — он начнет вздыхать по изысканному. Позвольте ему получать изысканное — и он возжаждет безумств. Одарите его всем, что он пожелает. — он будет жаловаться, что его обманули и что он получил совсем не то, что хотел.

Буслаев рывком сел на надгробии. Он проснулся оттого, что кто-то его нюхал. «Кто-то» оказался собакой. Молодой и тощей. Собака смотрела на Мефа и на всякий случай рычала, показывая, какая она страшная. На ней был ошейник из парашютной стропы, демонстрирующий ее «чейность», — но общий вид собаки не обманывал. Если она и принадлежала кому-то, то — всему кладбищу.

— Ну и кто кого боится? — уточнил Мефодий.

Осознав парадокс, собака попятилась и ушла. Ничего съедобного у Буслаева не было: это она унюхала еще раньше.

Счастье – это когда все вернулись из нырка и… все спят.

Для тебя «душа» – это родительный падеж от «примите душ». Или того похлеще: «Души его!»



.

Мир мог оставаться таким же, как всегда, но он видел его другим, потому что переступил черту здравомыслия.

Люди готовы поверить любой сказке, даже самой невероятной, главное, чтоб им что нибудь перепало. А больше всего на свете они любят такие бумажки, которые зеленые и приятно шуршат.

...человеческая красота опадает лист за листом. Начала не замечаешь. Говоришь себе: «Я просто устала» или «Сегодня неудачный день, вот и все». Но после уже не можешь спорить с зеркалом. День за днем, день за днем красота опадает, пока не останется лишь эта vieille sorci?re,...

«Помоги мне» означает «принеси вообще всё».

Единственный известный мне взрослый, который пытается блефовать в разговорах с детьми, это мистер Никсон, наш директор школы.

Когда ты ростом чуть больше метра, крысы для тебя не такие уж и безобидные существа

Не завязывайте узлом уши, вот вот начнется самое интересное.

Порой мне хочется повесить у себя над письменным столом фотографию самого тяжелого ребенка-инвалида, пожизненно прикованного к постели. Тогда в тяжелые минуты я буду смотреть на него и перестану жалеть себя.

Я тщеславна и хочу чего-то большего, — не меньше, чем получить царство и спасти человечество, но никогда ничего не получаю и никого не спасаю. А ведь шевелится где-то внутри мысль: чтобы свет тебя возвеличил, надо сделать что-то маленькое, пусть неприметное, но тщательно и с огромной любовью. И тогда произойдет чудо.

Я: Ты купил картошку?
Матвей: Нет.
Я: Сам виноват. Сварим чипсы!

Я думаю, очень немногие люди умеют говорить правду себе и другим. Это не о лжи. Не лгут многие, а вот говорить правду не способен почти никто. Остальных моментально заносит в ханжество, в позу, в какую-то дутую сериальную болтовню.
Сложнее всего воспитать человека людем. Остальное, в сравнении с этим, мелочи.

Безумно трудно любить кого-то, кроме себя. Даже в другом мы нередко любим себя - свои наслаждения, свой комфорт и удобство. Любовь - это состояние, которое остается за вычетом страстности. Если за вычетом страстности ничего не остается, в вечность такое чувство не переходит.

-Это типичное "мущино-женщино".
-Суккуб, что ли?
-Нет, не суккуб. Мужчина, который свою природную мужественность, квадратный подбородок, стальной взгляд и прочее превращает в позу, в мужское кокетство. Ну как актеры, которые играют суперменов, или всякие прочие роковые мальчики. То есть оно вроде как и "мущино", но на самом деле хуже, чем "женщино".

...я не сомневаюсь, что сотни свободных граждан были похищены и проданы в рабство.

Свобода – свобода для нее самой и ее отпрысков – много лет была ее облачком в жаркий день, ее столпом огненным по ночам. В своем паломничестве через запустение неволи, устремив взор к этому возбуждавшему надежду маяку, она со временем взобралась «на вершину Фасги» и узрела «землю обетованную»...

Я умолял о милосердии, но в ответ на мои мольбы сыпались лишь проклятия и новые удары. Я уж думал, что умру под плетью этого зверя.

-Драка, что ли, сам не пойму...Тля! Парня зарезали и девку, кажись,  тоже! Какие приметы, тля! Три черных...пули их не берут!..Да какие негры?..Откуда я знаю кто?

Мы стремились вкусить плод от древа познания добра и зла - вот и получили, чего возжелали. Познаем теперь добро и зло. Прежде, по замыслу творения, человек существовал в добре неосознанно. Дышал добром, не зная иного, как рыба знает только воду. Захотели вкусить и постичь - и вот, сбылось: постигли. И не сладко нам от познания Зла.

Уши эльфов требуют особого ухода и бережного обращения: каких нибудь несколько часов в шлеме – и кожа начинает шелушиться.

– А это что? – спросила Элфи, тыча пальцем в серое пятно на подголовнике сиденья.
– Не обращай внимания, – как бы равнодушно откликнулся Жеребкинс и шаркнул копытом. – Мозги, наверное. Во время последнего путешествия произошла разгерметизация. Но трещину уже заделали. Полицейский выжил. С интеллектом у него теперь неважно, и кормят его только жидкой пищей, но главное ведь в живых остаться.

Вы, ребята, главного не смекнули! Эти дети — мои дети, и все, чего они добились, — тоже мое и должно носить мое имя, поскольку я своими детьми горжусь. Хочу, чтобы имя Дэвиса жило в них и в том, что они делают. Все мы — Дэвисы, — говорит старик, прямо-таки употевая, — моя династия!..
— Ну что ж, мы — всего лишь поверенные, — отвечают поверенные, — и выслеживать ваших заброшенных отпрысков по всему белу свету — не наше дело.

"-Гроттер!!! Да-да, вы угадали, Таня! Гроттер - это вы! Не надо оглядываться на Валялкина! Он пока не Гроттер, хотя я и не посвящена в ваши планы! Поскольку вы у меня на уроке, а не я у вас, я претендую на  ваше внимание, Танечка, ваши глаза и ваши мысли! Разглядывать нос Ваньки или тросточку Бейбарсова вы будете в другом месте!..Склепова! Улыбаюсь здесь я, Остальные получают или знания, или по мозгам!"

"Всякий знает, что человеку, который ест много и бессистемно, грозит телесное ожирение. Но равно как существует ожирение физическое, существует и ожирение душевное, происходящее от бессистемного и неразборчивого поглощения информации. И это второе ожирение гораздо вреднее первого."

– И эта неженка – дочь Эдны и Роберта? – сказал он. – Тебя эльфы в колыбели подменили, точно. Или Марко привез сиротку из католического приюта?

Чтобы понять себя, нужно первым делом разогнать всех, кто уже понял себя и лезет понимать других.

— Что такое?

— Ветка хлестнула! Я успел зажмуриться!

— Больно?

— Сейчас умру,

Пошлите мне все хорошее для меня, хотя бы я и не просил о том, и не посылайте дурного, хотя бы я и просил о том!

Слова материальны. Они невидимы, но, появившись однажды, в воздухе не растворяются, никуда не исчезают. Они живут в памяти, в тех изменениях, к которым привели. Слова прилипают к человеку и могут быть либо корой, защищающей ствол, либо скорлупой, безобразной и болезненной, сквозь которую внешний мир уродливо преломляется. Молчание тоже материально

Когда-нибудь все мы пожалеем, что мало страдали, как недопеченный пирог жалеет, что мало простоял в печи.

Мой кошмарный сон. На станции с открытыми дверями стоит поезд. Стоит очень-очень долго. Я теряю терпение, вскакиваю, что-то кричу и выбегаю. Двери начинают закрываться, но в этот момент в них заскакивает еще какой-то человек. Его прихлопывает, но он отжимает двери и втискивается внутрь. Все это происходит у меня на глазах. Я бросаюсь к поезду, но поздно. Состав уезжает в тоннель.

Когда человек здоров, богат, хорошо выспался, он согласен быть добрым. Но такая сытая верность мало что стоит. Верность стоит дорого, когда уставший, измотанный, выбившийся из сил человек внезапно оказывается способным на поступок.

Страх — двигатель, который толкает вперед человеческое животное.

Эту дилемму мгновенно разрешило одно из многих уравнений любви. Я любил Лорри больше жизни. Но мы оба любили наших детей больше, чем себя, то есть, языком математики, речь шла о любви в квадрате. Любовь плюс любовь в квадрате привела к неизбежному выводу.
В ужасе от того, что могу потерять жену, но понимая, что эта потеря может не стать последней,...

Эхо каждого выстрела отражалось от сводчатого потолка, металось взад-вперед между металлическими шкафами. Я чувствовал, что оно заставляет вибрировать мои зубы.

Моя мудрая подруга Сьюзен однажды написала: «Фотографии делают срез момента и замораживают его, и потому свидетельствуют о том, как беспощадно плавится время».

Зимний рассвет в грязном Торонто, новый возлюбленный в старом кафе, коварные сороки на крыше. Но разве их красота делается? Нет. Она просто есть рядом, вот и все. Красота существует.

Война — это аукцион, в котором выигрывает тот, кто заплатил больше всего (в смысле потерь) и при этом по-прежнему держится на ногах.