— Если в армию забривают мальчишек, это может означать только одно: им уже приходится выскребать со дна кастрюли.

Лишь много времени спустя мне пришлось узнать, что в одном чемодане может уместиться целая жизнь.

— Ты же первая и будешь меня презирать.
— Есть вещи похуже презрения.
Вещи похуже есть всегда. Азбучная истина нашего века.

до появления Аида решение о твоей загробной жизни принималось еще до твоей смерти.
Как это работало? Слабо представляю. По всей видимости, коллегия из трех живых присяжных устраивала тебе мощное собеседование незадолго до смерти и выносила вердикт, чего ты заслуживаешь: Поля наказаний, Элизиум или Поля асфоделей. И не спрашивайте меня, откуда этим судьям было знать, что ты вскоре умрешь. Может, они действовали по наитию. Может, им сообщали о том боги. А может, присяжные кричали на первого попавшегося прохожего: «Эй, ты! А ну быстро сюда! Твоя очередь окочуриться!»

Действительность не имеет большого значения. Даже осьминог предпочитает иллюзию.

Мертвый храбрым не бывает.

Вежливость всегда скрывает боязнь взглянуть в лицо иной действительности.

Последний вечер прошел на удивление спокойно; словно я уже уехал, и разговариваем не мы, а наши тени.

С тех пор как стало ей плохо, вот уже несколько недель, Реция сделалась ужасно чувствительна, все на нее действовало, буквально все, иногда ей просто хотелось остановить кого-то на улице, кого-то хорошего, доброго с виду, и сказать: "Мне плохо".

Стоило распрямиться ветке, он тотчас с ней соглашался.

Ведь не ее же ненавидишь, а самое понятие, воплощенное в ней, вобравшее, конечно, многое вовсе и не от мисс Килман; ставшее призраком, из тех, с которыми бьешься ночами, которые кровь из тебя сосут и мучат, тираны; а ведь выпади кость иначе, кверху черным, не белым, и она бы мисс Килман даже любила! Но только не на этом свете.

- Да я уж постоянно один сорт курю.
- Какие же?
- Чужие.

Кто любви не знает, тем легче жить на свете.

А каково сказать: «Прощай на век» живому человеку? Ведь это хуже, чем похоронить.

Сиротами-то зовут тех, кого пожалеть некому, а у богатых вдов печальники найдутся!

Готовность отказаться от некачественной еды, которую вам подали в ресторане, – классическое испытание для вашей требовательности. Конечно, надо развивать ее в себе. Но для этого не стоит становиться величественным и надменным (в любом случае это же не в вашем стиле?). В случаях, когда вы указываете совершившему ошибку на то, что ему придется исправить ее за свой счет, следует быть милым и сдержанным – это на самом деле действует лучше всего. Просто улыбайтесь официанту и излагайте факты, не обозначая виновных. Скорее всего, проблема будет решена сразу, как только вы укажете на ее наличие...

Понимание того, что мы помогли кому-то в его жизни, – очень приятное чувство.

...нельзя одновременно служить двум господам: Богу и мамоне, но можно быть состоятельным человеком – состоявшейся личностью, оставаясь при этом ЧЕЛОВЕКОМ и самим собой.

Тебя мучает страх? Твой страх – не что иное, как непринятие себя и неверие в свои силы. НЕВЕРИЕ – вот твоя ключевая проблема.

...отношение к политработникам было всегда неоднозначное, часто неуважительное, как к пятому колесу в телеге. Не любили их, и отодвинуть от себя старались подальше, отгородиться.

— Иммигранты остаются иммигрантами на всю жизнь!

— Человек грубее саранчи, — наконец произнес Йорг.
— Человек — сточная труба вселенной, — сказал Серж.

Почти каждая женщина имеет хорошее обоняние, но очень немногие наделены иным даром: способностью ощущать каждый из компонентов смешанных запахов и определять их.

– Что ты ненавидишь? – спросила она.
Я на мгновение задумался.
– Только то, чего боюсь.

Я подумал, а может, мне на всю жизнь надо остаться в глубинах леса, где меня принимают за своего. И в места человеческого обитания приходить только ночью, за едой, если удастся ее найти, и только до тех пор, пока я не научусь питаться дарами природы.

– Надеюсь, что-то человеческое в ней все-таки осталось. Правда, надежда эта совсем ничтожна.

Кто касается оставшегося брата, Океана, он стал править внешними водами, циркулирующими по поверхности земли. Потому огромные водные массивы и стали называться океанами. Могло быть хуже. Если бы Япет возглавил водную стихию, сейчас мы бы говорили «Атлантический япет» и «бороздить япет», а согласитесь, звучит это как-то не очень.

Стоит подумать, что мир создан исключительно для твоего удовольствия, тут-то тебе и конец. Природа живет сама по себе, и нам остается лишь принимать ее дары и прихоти. Вот так вот.

Даже банальная коробка бумажных носовых платков может стать богатым источником данных. Одна пациентка всегда просила прощения за то, что, доставая салфетку, немного сдвигала коробку. Другая — отказывалась взять последнюю салфетку в коробке. Еще одна никогда не позволяла передать ей салфетку, говоря, что вполне может сделать это сама. Однажды, когда я забыл заменить пустую коробку, пациент в течение нескольких недель острил по этому поводу («Так вы вспомнили на этот раз». Или же: «Новая коробка! Вы, должно быть, ожидаете сегодня тяжелый сеанс»). Другая принесла мне в подарок две коробки.

– Что за странная судьба! – сказал Грансай спустя еще одно молчанье. – Мы любим, но не знаем кого.
– Тебя ли я люблю или того, кто в моей памяти? Меня ли ты любишь или ее? Не хочу знать – все меньше хочу я знать; но давай вместе построим вокруг драгоценных неопределенностей нашего смятения что-нибудь прочное. Я хочу здесь дом!

– Мы больше не тянемся друг к другу, но давай продолжим друг другу лгать. Никакие объятья не сделают нас ближе, хоть мы и чувствуем их самою глубиной плоти.

И делить им было вроде нечего, и он был вполне нормальный сын и муж, а все равно – плохо, плохо и плохо. Если он бежал утешать жену – обижалась мать. Ну и наоборот. Были попытки посадить их рядом, друг напротив друга, перечислить взаимные претензии, обиды. Называлось это – «как у цивилизованных людей». И снова нулевой результат.

Зашел в рюмочную и напился. До соплей. Так, что рухнул на лавочке в сквере. Там его менты и подобрали. Проснулся он под утро – огляделся и ни черта не понял. Стены белые, простыня… И только потом дошло, что в вытрезвителе. Вот какой позор… будет тут и письмо на работу, и Ольгины слезы… Как она там? Ведь целую ночь в неведении.

И с женой, Ольгуней, тоже было как в сказке. Даже неловко порой от такого счастья – неловко отчего-то и… чуть-чуть страшновато.

Когда тебя любят, кровь разогревается и желание вскипает, а сейчас он вылезает из-под горячего душа — и его бьет озноб.

— Не будьте трусами! Все очень просто. Берете это острое лезвие и разрубаете своего отца на мелкие кусочки, чтобы он больше никогда нас не доставал. Кто из вас это сделает, тот станет правителем всей вселенной! И еще я приготовлю ему ваши любимые печенья, те самые, с карамельной крошкой.
Сейчас в современном мире для индивида с подобным поведением есть подходящее определение: психопат.
Но тогда на психологические аспекты мало обращали внимания. Может, вы даже по-новому взглянете на собственных родственников, зная теперь, что самая первая семья была далеко не идеальной.

...быть одиноким и страдать от одиночества — не одно и то же? Одиночество — состояние нейтральное.

Гонки выигрывает тот, кто умнее и хладнокровнее, а не тот, кто сильнее давит на акселератор. В конце концов к финишу приходит самый опытный и сообразительный.

Вот моя мечта — жить каждый день так, словно крадешь его у смерти. Ощущать радость жизни. Не чувствовать тягот, бремени страха и мук, всего того, с чем мы постоянно сталкиваемся.

Просто отношения и любовь — разные вещи.

Возвышаясь над ними, он был похож на пожарный вертолет, старающийся потоками слез погасить пламя.

Вы говорите: «Это моя земля», но не вы создали землю. Не вы создали овец и кроликов, которых мы едим. Не вы сделали коров и лошадей, но вы говорите: «Они мои». Это неправда. Я делаю топоры и горшки, и они мои. Мое – то, что на мне надето. Моей была любовь.

Вспомни-ка пословицу, что больше толку от умного во врагах, чем от дурня — в друзьях.

Ломка воли армии требует времени. Каждый новый виток затягивания гаек воспринимается как унизительное ограничение; хотя теперь я понимаю, что они укоротили нас очень быстро.

Все они хотят поймать в свои сети рыбу побольше, у всех у них жадные взгляды, полные любви к самим себе.

– Всегда мои авантюры были сопряжены с физическими страданиями,...

А если крысы – организуйте кружок Осоавиахима и травите любую тварь, практикуйтесь против буржуазии на мелочи!..

Ему казалась жизнь хорошей, когда счастье недостижимо и о нем лишь шелестят деревья и поет духовая музыка в профсоюзном саду.

Решив скончаться, он лег в кровать и заснул со счастьем равнодушия к жизни.

Жизнь редко бывает идеальна, и нам надо учиться мириться с тем, что есть.