"Как с быком не биться, а молока от него не добиться."

Все эти новостные листки...всё это слова-однодневки. В лучшем случае эти слова живут неделю.
- А потом их выбрасывают, - кивнул Вильям.
- Хотя, возможно, некоторые остаются. В головах людей.

"Таков уже русский человек: страсть сильная зазнаться с тем, который бы хотя одним чином был его повыше, и шапочное знакомство с графом или князем для него лучше всяких тесных дружеских отношений."

Может быть, я ошибся в своём суждении о вас, может быть, вы лучше, чем кажетесь. К этому другому, лучшему человеку я и обращаюсь и заклинаю его сказать мне чистосердечно: что бы вы сделали на моём месте?
Наступило долгое молчание; потом Овод взглянул на Монтанелли:
– Во всяком случае, решал бы сам, не боясь ответственности за свои действия, и не стал бы лицемерно и трусливо, как это делают христиане, перекладывать решение на чужие плечи!

Если ему кажется, что надевать наручники жестоко, то, пожалуй, он скоро поведёт войну против железных решёток или потребует, чтобы я кормил Ривареса устрицами и трюфелями! В дни моей молодости преступники были преступниками. И обращались с ними соответственно. Никто тогда не считал, что изменник лучше вора.

Один раз, когда нам пришлось перепрыгивать через ручей, неподалеку хрустнул сучок. Мы тут же спрятались за камнем, но оказалось, что это братцы Стоулл пробираются лесом, ругаясь напропалую. Их папаша, может, и был богом воров, но у них самих ловкости — как у носорога.

Только сейчас дело сильно осложнялось тем, что мне было никак не приблизиться к этим мерзким лошадям. К тому же река оказалась гораздо дальше от конюшни, чем я думал, примерно в полумиле от нее. Так что задача справиться с какашками становилась невыполнимой прямо на глазах. Поблизости валялась заржавевшая до невозможности лопата, я взял ее в руки, копнул и перебросил кучку дерьма через забор. Замечательно получилось! Теперь еще четыре миллиарда раз повторить, и все будет отлично.

— Ранчо «Три — Г — Три»! — вдруг вспомнилось мне. — Такая отметка была на ящиках, которые я видел в нашем лагере. Квинтус получает от вас своих скорпионов!
— Квинтус… э-э, — вслух стал припоминать Герион. — Такой мускулистый, с короткими седыми волосами. Мечник, кажется?
— Ну да, он.
— Никогда о нем не слышал, — нагло покачал головой хозяин ранчо. — А вот, прошу внимания, мои призовые скакуны. Их просто необходимо осмотреть.

Вы наверняка слышали рассказы учителей о волшебном слове «пожалуйста». Так вот, это все ерунда. На самом деле волшебное слово — «тошнит». Никакое другое словечко не позволит тебе так легко выбраться из класса.

Если бы вы могли мне понравиться, ах, как бы я вас любила!

Ветер, любой прохожий!… На свете, сударыня. не бывает ни ветра, ни любого прохожего – всегда кто-нибудь торчит нарочно, чтобы подобрать бумажку, которую женщина роняет якобы нечаянно.

Когда речь идет о любви, сердце становится снисходительным к плодам умственных занятий… Возьмите-ка мою гитару.

Мита подняла длинное немягкое лицо. Такое вот нескладное лицо досталось девушке от рождения, и никто потом до сорока лет не тянулся его поцеловать, ладонью погладить, и все ласковое, что могло его оживить, так и не выразилось никогда.

- Только учти: образование ума не прибавляет.
- Как не прибавляет?!
- Так вот.
- А что ж прибавляет?
- Ж-жизнь.

Не всякий называет маму - мамой, особенно при посторонних.

Всегда всем некогда! Целые жизни надо решать в одну минуту.

…смерть представляется нам чёрной, но это только подступы к ней, а сама она — белая.

Есть высокое наслаждение в верности. Может быть — самое высокое. И даже пусть о твоей верности не знают. И даже пусть не ценят.
Но чтоб она двигала что-то!
А если — ничего не движет? Никому не нужна?

Как во сне. Я катаюсь в шоколаде. Воображаю себя на шоколадном поле, на шоколадном пляже. Нежусь в шоколаде, утопаю в шоколаде, объедаюсь шоколадом. Я уже не читаю названия - на это нету времени. Просто запихиваю в рот все, что попадается под руку.

Над водой понеслись звуки музыки — наигрываемый саксофоном жуткий мелодичный вой, похожий на заунывный плач.

Сначала запретили курить, потом пить… Бог знает, наверно, еще надо бы перестать дышать, тогда, глядишь, буду жить вечно.

В комнате, среди обыденных вещей – стол, буфет, подоконник с гераньками, – очерк хозяйки, наклонившейся, чтобы снять скатерть, вдруг нежно обтягивается светом, оборачивается обожаемым символом, и только память о холодности человеческих встреч запрещает в него поверить.

Собаки - отчаяннейшие приверженцы ритуала. Собаки, как дети, чрезвычайно чувствительны к малейшему нарушению рутины в игре.

Он из тех любителей пороть горячку, которые, к сожалению, употребляют весь свой пыл лишь на то, чтобы кого-нибудь разоблачить, он из тех, кто никогда и никому не доверяет. Такие, как он, обладатели огненных шевелюр и огненных темпераментов, всегда или доверчивы без меры, или безмерно недоверчивы; а иногда и то и другое вместе.

- Поскольку каждый одарен создателем, - с улыбкой сказал отец Браун, - правом на жизнь, свободу и вождение автомобилей... не говоря уже о самолетах....

— Я не люблю пустых слов и тем более пустых угроз.

Глупо, когда мужчина всю свою жизнь посвящает одной женщине!

Быть может, в её годы я тоже буду платить мальчишкам, чтобы они меня любили, потому что любовь самая приятная, самая настоящая, самая правильная вещь на свете. И неважно, чем ты за неё платишь. Важно другое - не озлобиться, не завидовать...

У него как-то странно были приделаны руки. И мозги тоже. И глаза смотрели не совсем на тебя, а куда-то тебе за голову. Так что ты не совсем понимал, где ты находишься. Были у него и некоторые другие недостатки.

Я как-то смешался, стал глядеть ей на ноги. Ноги для меня - первое дело. Это первое, что я увидел, когда родился. Но тогда я пытался вылезти. С тех пор я стремлюсь в обратную сторону, но без большого успеха.

Я ходил гулять по городку, в одиночестве, чтоб от нее сбежать, со следами зубов по всей груди, шее и плечам – и кое-где еще, что беспокоило меня больше и было довольно болезненно. Она пожирала меня живьем.

Хоть каждая ночь была длинна, годы летели быстро. Может, все дело в ночных сменах. Или в том, что делал одно и то же снова, снова и снова.

"День,когда ты вдруг видишь себя со стороны,- это день глобального стресса. День, когда жизнь меняется. Когда ты уже больше не можешь быть тем, кем был раньше. Но... Продолжаешь им быть- к своему безграничному ужасу."

– Просто неожиданно как-то. Вроде ты такая умная, серьёзная, положительная... И вдруг парень!
– Разве влюбляются только отрицательные? – удивилась Маргарита.

Мария Чепурина "Роман по-испански"

Этот мир стоит, пока двое любят друг друга.

– Здорово! – признала Динка. – Хотя этот вампиреныш на саночках – настоящий маньяк.

– Наверное, из тех мальчиков, про которых стишки пишут, ну, знаешь: маленький мальчик нашел пулемет…

– Ага. Только тут получается: маленький мальчик санки нашел…

– Кто-то домой безголовым пришел. Или так: мальчик на санках крошил всех в лапшу…

– Встречу без санок, тогда придушу, – подхватила Динка.

Учителей, как и все остальное в этой жизни, не выбирают, их спускает с неба безжалостное провидение.

Любовь должна быть счастьем, думала я, а она – боль. Ежедневная, вгрызающаяся в мозг и сводящая с ума.

Любовь должна быть счастьем, думала я, а она - боль. Ежедневная, вгрызающаяся в мозг и сводящая с ума.

Я часто замечаю, что все попытки девушек переделать парней под собственный вкус заканчиваются плохо. Для парней.

Дарья Лаврова "Первый признак любви"

Все люди - как люди, а я - полный придурок.

Ирина Мазаева "Чужой принц"

– Это отлично, – развел руками парень, – любовь – это что? Когда друг на друга смотрят?
– Да, – растерянно кивнула Ира.
– А вот и нет!
Он выставил вперед указательный палец.
– Любовь – это когда смотрят в одну сторону.

Почему счастье даровано мне? Я такая хорошая или причина в другом? Наверно, всё-таки, я хорошая! Ну естественно! Разве не я помогаю маме иногда мыть посуду, разве не я полгода назад подала нищему пять рублей, разве не я спасаю летом бабочек от заточения в квартире - всё это Я!

Ирина Молчанова "Дневник юной леди"

Мы с Наташкой обменялись многозначительными взглядами, но обсудить ничего не успели – к нам снова подошли, на этот раз другие парни. И уже до самого конца бала общались мы исключительно на расстоянии, случайно сталкиваясь в танце или украдкой переглядываясь из-за плеча партнера. Пока мужской вуз наши ожидания оправдывал!

Обиды - обидами, но нельзя же коверкать судьбу человеку.

Любовь – это когда люди доверяют друг другу.

Ему захотелось всем отомстить за собственные пакости.

Тяжело прощаться с домом, в котором жил. Ничуть не легче, чем с человеком.

Только тот, кто сам никогда не был зверем, мог придумать таблички, запрещающие их кормить.